Контрабандистка
Шрифт:
Кит тут же отскочила в сторону, точно дикая кошка. В глазах ее горели злые огоньки.
— Познакомься с капитаном Виллардом, дорогая.
Кит показалось, что она сейчас задохнется от бешенства, от этого мерзкого насмешливого выражения лица Джека, а тут еще нужно было изображать любезность! Нет, это выше ее сил! Она повернулась, отчаянно стараясь вновь обрести чувство собственного достоинства, и увидела улыбающегося толстяка в камзоле с позолоченными галунами. Тот низко поклонился.
— Рад приветствовать вас на борту, леди Хендон.
— Спасибо, — холодно ответила
— Я покажу леди Хендон нашу каюту. А ты, Виллард, можешь заняться приготовлениями к отплытию.
— Слушаюсь, сэр.
У Кит отчаянно забилось сердце. Значит, Джек — владелец этого судна? Час от часу не легче! У нее не было ни малейшего желания плыть на корабле, где безраздельным хозяином является ее супруг. Но еще меньше ей хотелось осматривать каюту.
Джек повел Кит к корме, к ступенькам, круто уходящим вниз. Спускаясь, он вспомнил о том, что пообещал себе быть с ней нежным. Но почему его женушка так сердита? Он провел целую неделю в тревогах и волнениях, так неужели он не имел права на небольшое вознаграждение? «Конечно, Кит не ожидала от меня такой холодности. Ее сердечко бешено колотится, а пальчики дрожат, — думал он. — Но я сумею доиграть свою роль до конца».
Когда он небрежно нес жену по сходням, он уже готов был отказаться от желания уколоть ее самолюбие. Ему так хотелось заключить ее в объятия, попросить прощения. Но он решил до конца быть верным своему плану — показать, что она совершила непростительную ошибку.
Он шел вниз по узким крутым ступеням, сжимая трепещущую ручку Кит, и на его скулах играли желваки. Он чувствовал, что избранная роль начинает раздражать его самого, жалел, что нацепил на лицо маску равнодушия.
Его каюта находилась в самом конце узкого короткого коридора. Раньше Джек использовал ее как рабочий кабинет и столовую одновременно. Небольшая незаметная дверь вела в спальню, в которой, как и в кабинете, вместо иллюминаторов были обычные окна.
Джек распахнул перед Кит дверь, и она, войдя, зажмурилась от яркого света. Постепенно ее глаза привыкли к такому освещению, и она, затаив дыхание, повернулась к мужу. Он показал ей на дверь, ведущую в смежную комнату, со словами:
— Там спальня.
Джек вошел в это помещение и тут же вернулся, уже без ее сумочки. Он держался так отстраненно-вежливо, словно Кит была для него не более чем попутчица.
— Сейчас ты можешь переодеться и отдохнуть. Бриг скоро снимется с якоря и отплывет. — Джек повернулся, чтобы уйти.
Значит, он собирается оставить ее в каюте, точно чемодан с вещами, и уйти без объяснений! Ярость захлестнула ее, она тщетно старалась припомнить все самые страшные ругательства, какими Спенсер осыпал ненавистных французов, но бранные слова куда-то улетучились.
— Ты вернешься ко мне? — ледяным тоном, прищурив глаза, спросила Кит.
Джек был уже у двери. Он медленно повернулся и посмотрел на жену. В его серых глазах что-то жарко полыхнуло, но Кит не видела этого. Губы Джека насмешливо изогнулись.
— Странно, — сказал он, — этот же вопрос я хотел задать тебе.
В
— Ты же не думал, что я уехала навсегда?
Лицо Джека по-прежнему ничего не выражало, и Кит добавила:
— Я не собиралась… то есть я… — Она попыталась унять сердцебиение и придать своему лицу спокойное выражение. Неужели Джек мог подумать, что она бросила его? — Я хотела только показать, что ты был не прав, когда ничего мне не рассказывал о твоих делах. Но я не хотела уезжать из замка больше чем на несколько дней.
— Понимаю. — Джек подошел к жене и добавил: — А тебе не приходило в голову, что я беспокоился за тебя? Что, зная твою способность попадать в разные переделки, я места себе не находил? — Одного взгляда Кит было достаточно, чтобы он понял: она и не подозревала о его волнениях. — Черт возьми, женщина! Я же с ума сходил, когда ты уехала!
— Прости, Джек. Я не понимала… — Кит растерянно хлопала глазами. Внезапно ей стало жалко его, так жалко, что она почти позабыла о своей обиде. Она даже начала понимать причины его упорного стремления оградить себя от унижения, ведь это его гордость не позволяла ему признаться в любви из боязни быть отвергнутым.
— Любимая моя миссис Хендон, — горько сказал Джек, — мне следовало бы устроить вам хорошую взбучку, но я чертовски устал от всего этого.
Он назвал ее любимой? Она не ослышалась? Кит тряхнула головой и почувствовала, как ее всю с головы до пят обдало жаркой волной.
Лорд Хендон и его жена стояли почти рядом, и он едва сдерживался, чтобы не подойти к ней вплотную. Он знал: стоит ему прикоснуться к ней, и он перестанет владеть собой.
— Да, я люблю тебя, и ты это знаешь, — глуховатым голосом произнес он. — Каждый раз, когда ты подвергаешь себя опасности, я волнуюсь! И это не просто беспокойство. Когда ты уехала, в моей душе поселились страх и неуверенность. Ты нанесла мне рану, которая не скоро заживет. Я знаю, что ты не терпишь подчинения и превыше всего ценишь собственную свободу. Но пойми, когда ты согласилась стать моей женой, ты согласилась принять на себя некоторую ответственность. Я не прошу быть моей послушной рабыней, но запрещаю тебе выкидывать фокусы, подобные нынешнему! Или пообещай, что ты никогда больше не станешь бежать из замка, или я вынужден буду запереть тебя в твоей комнате!
В последних словах мужа Кит услышала отчаяние. Теперь она не сомневалась: он любит ее. Да, он любит ее и боится потерять! Кит смотрела в его лицо, не в силах вымолвить ни слова. Он страдал, и причиной его страданий была она! Почему она не понимала раньше, как дорога ему?
Джек повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Пройдя по темному узкому коридору, он поднялся на палубу. Ему нужно было отвлечься. Нервы его были натянуты, как струна, он жалел, что позволил себе так разволноваться. «Почему я так и не поцеловал ее?» — думал он, глядя на волны, обгоняющие друг друга.