Контрабандисты во времени
Шрифт:
Демьяна провели мимо помостов в одну из небольших палаток, где под присмотром представителя парижского прево и служки ему помогли одеться в кожаный костюм из дубленой, но эластичной кожи. Особый костюм сшили по снятым с него меркам еще за несколько дней до поединка. Его особенность заключалась в размере, Демьян едва смог в него влезть. Его сшили, так, что он очень плотно прилегал к телу, словно это была вторая кожа и в заключение надели на бритую голову такой же облегающий капюшон. Мальчик-служка зашнуровал костюм и отошел в сторону. Представитель парижского прево, в чьем ведении находилось соблюдение всех правил судебного поединка,
– Месье, по правилам судебного поединка прошу вас снять обувь.
Биться предстояло босиком. В конце все процедуры подготовки в палатку зашел священник, чтобы причастить Демьяна и отпустить ему грехи. А затем его повели к площадке. Они прошли мимо костра сложенного и готового для проигравшей стороны. Рядом с ним деловито возился организуя работу палач Жиль Сансон. Демьян приближаясь к месту боя слышал, как вопила толпа в предвкушении кровавого зрелища. Люди выкрикивали то его имя то имя Семы Молотка, по-видимому, в зависимости от того, на кого поставил тот или иной крикун. Но как только Демьян приблизился к площадке, Николя дю Жарден громогласно закричал.
– Блюсти тишину!
Толпа мгновенно смолкла, казалось, стало слышно громкое жужжание мух копошащихся в разлагающейся крови забитых животных на рынке Мортен. Каждый на площади простолюдин знал крутой нрав этого достойнейшего и честнейшего человека. Никто после его слов не смел не то, что слова, сказать, которое могли истолковать как знак одному из бойцов, но даже кашлянуть или чихнуть. Дю Жарден подняв железный жезл, внимательно осмотрел площадь и людей. Потом он махнул им, и Демьян продолжил свой путь в гнетущей тишине.
Король и его свита восседали на помосте. Рядом с Людовиком Демьян увидел Изабелль. Она сидела, чуть поодаль, опустив голову и закрыв лицо белой полупрозрачной вуалью. Король наклонился и протянул руку, двумя пальцами поднял ее лицо за подбородок, а другой показал на Демьяна. Изабелль смотрела безжизненными глазами, как будто сквозь него. Его Величество взял из вазы на столе засахаренный фрукт и протянул его Изабелль.
– Насладитесь зрелищем, моя дорогая. Это достаточно диковинная редкость – видеть в судебном поединке бой двух представителей черни, да еще и инородцев. Обычно это удел благородных людей – защищать честь в честной схватке.
Он погладил ее по руке и, повернувшись к кому-то из свиты, спросил.
– Де Брисак, вы на кого поставили?
Демьян отвернулся, чтобы не видеть Изабелль.
На площадке стояли обращенные лицом друг к другу два стула, покрытые черной тканью. Один предназначался Демьяну, а через некоторое время привели и на соседний стул усадили Сему Молотка в таком же кожаном одеянии. Демьян отметил про себя, что бандит слегка прихрамывал на ногу, в которую преподобный Томазо воткнул маленький кинжал. Привели закованных в деревянные колодки Бруно и консильери Молотка, бандита по кличке Полкан. Бруно шел с затравленным видом, озираясь по сторонам, как бедное животное, которое вели на живодерню, зато Полкан шел с гордо поднятой: он не сомневался в победе своего босса. Их оставили за оградой у входа, под охраной двух солдат.
Сема Молоток сел напротив Демьян, он буквально сверлил глазами его, но Демьян,
– Ты Дема, наверное, думал, что сдашь меня местной мусарне и все. Но ты загадил свои отношения не только со мной. Нашелся тут один пидарок, вон тот с длинным носом, и решил он за меня вписаться…. Знаешь, а мне здесь нравится. Я думаю, когда тебе балабас разобью на черепки, я в местной помойке выйду в авторитетные люди. Налажу жирно дело, титул получу.… Буду жить на два мира. И ты бы мог, сученок….
– Скажи мне, – спокойно сказал Демьян, прерывая его, – почему ты всегда хотел убить Бруно? Что он тебе сделал?
Сема усмехнулся.
– Ну, раз у нас пошел такой кровяной перетёр, давай осушим все дерьмо до дна. Лишний он был между нами. Не свое место занимал этот черт. Если бы не этот баклан чепушильный мы бы могли с тобой много дел алмазных провернуть. И ты бы мог быть человеком. Но эта гадина всегда нас разделяла.
– Ведь это не он причина. Зачем ты всегда меня ставил перед выбором? Зачем, Сема?
Сема Молоток посмотрел куда-то в сторону.
– Я всегда хотел тебя сломать. Скрутить в бараний рог, но, только ставя тебя на выбор, это можно было сделать. Но теперь это уже не важно, – спокойно, без фени, ответил он.
Принесли две корзины: в одной топленый свиной жир, в другой – древесная зола. Помощник дю Жардена приказал Демьяну и Семе обильно натереть кожаные костюмы свиным жиром, а потом очистить от него руки с помощью золы, чтобы оружие не выскользнуло из них. Им сунули в рот по кусочку сахара и Дю Жарден кивнул мэру города. Тот поднялся и поклонился королю. Монарх в свою очередь махнул белым платком в руке.
– Здесь и сейчас по Божьей воле состоится судебный поединок на котором Господь изъявит свое решение и не оставит без своей защиты несправедливо обвиненного человека, – объявил мэр.
Потом он достал бумагу, с которой зачитал суть дела и обоснование парижского суда о проведении Божественного поединка.
Служки унесли стулья, покрытые черным сукном и принесли два деревянных щита, выкрашенных в красный цвет, с белым крестом, символом Святого Георгия, и две тяжелых дубовых дубины примерно с метр длиной. Их широкая часть имела оковку в виде кольца из толстого железа, по всей поверхности которого выступали большие округлые клепки. После осмотра дю Жарденом оружие и щиты вручили участникам поединка. Он последний раз обвел взглядом людей, заполнивших все пространство.
– Блюсти тишину! – напомнил начальник стражи.
И еще раз, получив разрешение короля в виде благосклонного кивка, громко объявил.
– Пусть Господь вас рассудит! Пусть исполнится его воля! Да будет так!
Демьян и Сема Молоток разошли в стороны, и изготовились к схватке.
– Ну что Дема посмотри, какой у меня барный лукич, [79] – Сема потряс дубинкой, – Пришло время мазать крысу! [80] – заорал он и бросился на Демьяна.
79
Лукич – железный лом, дубинка.
80
Мазать крысу – убивать предателя.