Контрмеры
Шрифт:
«Похоже, это тебя не радует».
«А чему радоваться? — в „голос“ Сарины на мгновение прорвалась горечь. И — снова непрошибаемые эмоциональные блоки. — Уничтожению двух обитаемых миров? Смерти миллиардов разумных существ? Тому, что виирай сполна использовали преимущество неожиданности, что следующий ход в этой войне сделают псичи, и вряд ли этот ход нам удастся парировать малой кровью? Люди по-прежнему превосходят нас в соотношении тысяча к одному. На их стороне громадное преимущество в ресурсах и малое, но всё равно значимое преимущество в уровне развития техники. А что до пси… у нас, конечно, Владеющих больше, чем у людей псиоников, но на нейтрализацию одного псича нужно не меньше восьмёрки Высших, да и хватит ли этого?..»
«Да, если смотреть под таким углом, радоваться и впрямь нечему. Но я тут пошуршал по архивам ГИС, вспомнив лихость бывалого слайдера, и кое-что узнал…»
«То самое „весьма важное, но не срочное“?»
«Да. Это касается скрытой от масс истории Сферы. Того, что связано с пси, и о чём не пишут в наших учебниках».
«Сгораю от любопытства».
«Большинство доказательств я опушу, они в основном не интересны. Я рыл вглубь, насколько мог, но до самых корней так и не добрался. Подступиться к историческим архивам Визарры сложно: негласный контроль очень плотен. Но, судя по косвенным данным, чётко выраженного момента, когда псионикам начали создавать плохую репутацию, нет. Всё совершалось медленно и незаметно. Ещё до Экспансии спецслужбы пытались подчинить столь полезный ресурс, как пси. Кое-что у них даже получалось. Например, есть основания считать успешной попытку Тиргайского Союза — это одна из тоталитарных визаррских держав индустриальной эпохи — создать школу телепатов. Политические противники тиргайцев пошли сразу тремя путями: начали сманивать чужих телепатов, создали интернациональный Отдел Эсперов, а в средствах массовой информации запускали материалы, выставляющие чтецов мыслей шарлатанами. Если же телепатия представала реальным фактом, в таких материалах псионики подавались как отъявленные мерзавцы. Ничего не напоминает?»
«А говоришь, не добрался до корней».
«Не добрался. Сказанное выше — плод сопоставления данных из разрозненных косвенных источников. Их надёжность невелика… в отличие от их же противоречивости. Итак, время шло. В свой черёд началась Экспансия, бурно развивалась техника, но положение с пси почти не менялось. Стихийных псиоников было много больше, чем обученных, причём в силе последние также уступали стихийным. Хотя контролировали свои способности, конечно, куда лучше. Стихийный дар у людей, насколько можно судить, крепко сцеплен с психическими отклонениями, а то и настоящими психозами; спонтанные проявления, скорее всего, действительно провоцировались срывами, насилием и злобой — что, сама понимаешь, репутацию псиоников не улучшало. В середине 290-х годов разразился скандал, вроде бы с пси напрямую не связанный и не из самых громких: „дело лжеучёных“. После него перспективная смесь психологии с ксенологией, софоника, была объявлена чем-то вроде хиромантии или алхимии…»
«При чём тут софоника?»
«Видишь ли, Сарина, учёные этого направления объявили, что ими найдены методы манипуляции случайными процессами в сложных системах. Похоже, что софонисты подчинили хаос, нащупали ряд способов предвидения будущего, а ещё революционизировали программирование квантовых компьютеров. Первые искины именного уровня появились в конце 290-х… правда, заслуги опальных психоксенологов охотно присвоили программисты. Настораживает, прежде всего, тот факт, что оригинальных трудов софонистов в открытом доступе не осталось. Имён учёных, занимавшихся этим направлением, выяснить я не смог. Да что там работы софонистов, если насмерть засекречены даже работы и имена их оппонентов! Но именно после „дела лжеучёных“ окончательно исчезли из оборота компьютерные игры, где маги, волхвы, чародеи и иже с ними могли играть положительную роль. В то же время выросла специфическая тревожность среди некоторых групп населения, а ряд шизоидных отклонений в психике, связанных с творческой одарённостью и с проявлениями пси, официальная психология начала рекомендовать к обязательному клиническому лечению. Ещё одна значимая дата — 352-й год Экспансии, 27 веков назад. Что тогда произошло, судить ещё труднее: история изначально оказалась сильно „затемнена“. Но случилось это, чем бы оно ни было, в номе Поланиса. К событиям каким-то боком были причастии кланты с их уникальными биотехнологиями, ксенослужба и, наверно, отдалённые наследники тиргайских телепатов».
«К чему ты клонишь, Рон?»
«Есть основания полагать, что после 352 года в руки избранных людей попали инструменты, позволяющие продлять жизнь чуть ли не в разы, а заодно — инструменты, позволяющие надёжно и контролируемо взращивать пси-способности. Иначе говоря, где-то в промежутке между „делом лжеучёных“ и событиями 352-го среди людей родилась новая тайная каста: псичи».
«Поздравляю с успехом изысканий».
«Разве ж это успех?»
«Безусловно. Можешь мне поверить. Ведь ты реконструировал скрытую историю почти трёх-тысячелетней давности! Боюсь представить, какие объёмы данных тебе пришлось перелопатить. Если это не считать достижением, то я даже не знаю, что вообще считать достойным этого слова».
«Благодарю».
«Не за что. Это ведь не похвала, тем более не лесть. И, Рон…»
«Да?»
«Я радуюсь и горжусь, что ты согласился учиться у меня».
Меран Ликс Техат, полный адмирал флота Хранителей, шёл по коридору мобильного исследовательского центра «Таршела». У адмирала было дело к Оксири Наул Уэш. Он нуждался в совете, а отчасти и в утешении (впрочем, в последнем он не собирался признаваться никому во всём необъятном космосе, включая самого себя).
Увы, надежды на плоды грядущей встречи были вполне призрачны. Адмирал это понимал. Но призрак надежды — куда лучше, чем ничего.
Внутренности МИЦ не походили на интерьеры военных кораблей. Различие было тонким, но для Высшего Владеющего явственным. И сильнее всего оно проявлялось в атмосфере. В безликих, скроенных по одному лекалу с минимальными различиями коридорах боевых кораблей властвовала Деловитая Смерть. В коридорах МИЦ, таких же строго функциональных, прочно обосновалось Деловитое Любопытство. Ни там, ни тут никто не занимался декором, ибо у вечно занятых обитателей замкнутых корабельных миров на такие мелочи никогда не хватало времени. Но остальные причины аскетизма различались в корне. Военные и учёные… могут ли быть существа, отличающиеся друг от друга ещё сильнее?
(Могут, немедленно ответил сам себе Меран Ликс. «Ткачи», Созидатели. И от нас, и от «вожатых» они отличаются так, что… впрочем, они и друг от друга отличаются неслабо. Много ли общего у кропающего циркуляры снабженца, техника гидропонной секции — этакой помеси фермера с биохимиком — и остроумца-ведущего, работающего на музыкально-развлекательном канале?)
Лучик сфокусированного внимания перерезал нить праздной мысли.
«адмирал?»
«Оксири?»
«что подкрадываешься? перемещайся [сюда]»
Меран Ликс переместился по брошенным координатам — и в первое мгновение слегка ошалел. Недаром, ох, недаром он только что вспоминал про гидропонную секцию! И про техников, которые их обслуживают.
Вот только увидеть на месте гидропонщика Оксири Наул Уэш, деловито — и ловко! — щёлкающую специальными ножницами, чтобы проредить зелень, выросшую на питательном субстрате… м-да, перед такими фокусами пасует любое предвидение.
— Зря удивляешься, — сказала провидица, продолжая орудовать ножницами. — Умственным пахарям, как тут выражается один нахальный субъект, тоже надо как-то отдыхать от своих трудов.
Адмирал немедленно вспомнил, как он сам, удалясь от взглядов свидетелей, берёт в руки блок-флейту, и кивнул.
— Да, отдых — это святое. Если…
— Никаких «если». Не трать силы на вежливость. Когда пилот мчится к кабине стайгера не по тревоге, а лишь тогда, когда у него подходящее настроение, кому нужен такой «защитник»?