Контроль

Одувалова Анна Сергеевна

— Прости…

— Те? — передразнивает он меня. — Ты уж определись, Даш, как меня называть на «ты» или на «вы»?

— А как нужно? — теряюсь я.

— А это зависит от того зачем ты пришла.

— Я бросила Ника…

— Знаю, — ровно говорит он, но мне все равно становится не по себе от чего-то, прозвучавшего в его голосе. Он словно обвиняет меня в чем-то. Но разве я не сделала то, что он хотел? То, что была должна сделать.

— Откуда?

— У меня свои источники. Так зачем ты пришла?

— Только за этим. —

Я сглатываю, чувствуя себя идиоткой. — Хотела сказать, что не такая. Я не буду встречаться с ним…

— Это хорошо, Даша, — говорит он. Поднимается и подходит ко мне почти вплотную. Сердце пропускает удар, я чувствую запах его древесного парфюма, который щекочет ноздри, аромат дорого коньяка, и губы пересыхают. Я вскидываю голову и вижу в его серых глазах грозу. В них боль, желание, сожаление и злость. — А теперь уходи… — приказывает он. — Уходи, Даша. Я нечасто напиваюсь, но когда это происходит… — Он поднимает руку и ведет пальцами по моей шее. — Я могу потерять контроль. И лучше тебе не быть в этот момент рядом со мной. Мы и так сделали слишком много неправильного. Не заставляй меня жалеть о нашей встрече еще сильнее.

— Я…

— Уходи, — последний раз бросает он и отворачивается, а я, сглотнув выступившие слезы, отступаю. Я действительно зря пришла.

Хватаюсь за ручку двери и со всхлипом дергаю ее на себя, но Александр неожиданно не позволяет. Резко ставит руку у меня над головой, упираясь в дверь и не дав ее открыть, и разворачивает меня за плечо, вжимая спиной в деревянную поверхность.

— Что… — начинаю я, но договорить не успеваю. Мои губы сминают жестким и требовательным поцелуем со вкусом дорогого алкоголя и отчаяния.

Мы оба не можем противиться этой сводящей с ума страсти. Я вжимаюсь плотнее в мужское тело. Скольжу руками по гладкому шелку рубашки у него на плечах и мечтаю о том, чтобы содрать ее и ощутить горячую кожу. Его язык уверенно раздвигает мои губы и ласкает настойчиво и жадно. Понятно почему. Я сама стараюсь взять от этого поцелуя все. Запомнить каждый вдох, потому что даже поцелуй больше, чем нам позволено. Мы и так снова нарушаем все границы и правила. Это упоительно-сладкая пытка, у которой не будет продолжения.

Поднимаю ногу и медленно веду ей по бедру Александра, а он подхватывает меня под колено и дергает на себя со стоном в губы, делая раскачивающееся движение вред. Я чувствую его горячее возбуждение через тонкий атлас трусиков и два слоя материала. Мужчина трется об меня возбужденным членом, заставляя стонать от наслаждения и невозможности получить больше. Я снова хочу ощутить его во мне. В этот раз я знаю, все будет иначе. У меня сносит крышу только от поцелуев этого мужчины. От его уверенных рук, одна из которых тянет бретельку платья вниз, потом чуть спускает чашечку лифчика и сжимает сосок. Выгибаюсь и стону громче, трусь о внушительную выпуклость на джинсах Александра, и с жадностью глотая поцелуи, которые стали

еще смелее.

Кровь стучит в висках, я лихорадочно дергаю его рубашку и провожу ладонями по каменному прессу, скольжу пальцем обрисовывая линию над ремнем брюк и чувствую, как сильнее впиваются его губы в мои. Мужчину заводят мои касания, и я становлюсь смелее. Соски напряглись, прикосновения к чувствительной коже вызывают всхлипы. Я на грани. Хочется ощутить его руки ниже. Там, где между влажных складок бушует пожар. Я чувствую насколько я влажная для него. Тело не слушает разум, оно чувствует своего мужчину. Для него не существует запретов.

Александр тоже сходит с ума от желания, он теряет рядом со мной контроль, и я упиваюсь своей властью, хотя где-то на задворках сознания бьется совесть. Молоточками стучит «нельзя», но я не хочу слушать дергаю за пряжку ремня, прикусываю мужчине губу, когда не могу справиться и слышу хриплый, волнующий смех.

Я его хочу. И наплевать, что мы в рабочем кабинете, а не на кровати, внизу грохочет музыка. Я ее не слышу, только ощущаю вибрацию под ногами. Важно лишь наслаждение, которое дарят его руки, ничего нет, кроме него.

— Что ты со мной творишь? — хрипло выдыхает он и чуть отстраняется, утыкаясь лбом мне в лоб, но я уже не готова отступать, тяну за резинку его боксеры чуть вниз и касаюсь ладонями напряженного члена. Бархатная кожа, по которой скольжу пальцами. Обхватываю у основания и медленно веду вверх, усмехаясь сдержанному мату сквозь сжатые зубы. Мне нравится эта сумасшедшая власть над Александром. Такой холодный и надменный, рядом со мной он сбрасывает ледяные оковы и показывает истинное лицо.

Довожу руку, сомкнутую в кулак до головки и чуть сжимаю, поглаживаю большим пальцем уздечку и выше, размазывая по огненной коже капельку влаги.

А потом опускаю глаза вниз. Мне нужно смотреть, хочу запомнить его член, и мне нравится то, что вижу. Присоединяю к первой руке вторую и теперь скольжу двумя. Мне нравится, какой он большой напряженный со вздутыми венами и розовой головкой, которая немного пульсирует.

— Нам надо прекратить, — тихо стонет Александр.

— А ты можешь прекратить? — спрашиваю и делаю еще одно мучительно-медленное движение, зная, что мужчина хочет большего. Я дразню его намеренно.

— Нет, — хриплый стон где-то в районе уха.

Александр меня не трогает. Он стоит, опершись обоими руками у меня над головой. Дыхание из его груди вырывается с хрипом, а я начинаю наращивать темп. Между ногами пульсирует наслаждение, я мечтаю запустить в трусики руку, но тогда мне придется убрать хотя бы одну от его члена, а этого я тоже не хочу.

— Ты же понимаешь, что я кончу? — без стеснения шепчет мне на ухо совсем новый Саша, я такого не знаю, но мне нравится и он.

— Да, — отвечаю я.

— Не боишься за свое платье? Тебе ведь не во что переодеться…