Контроль
Шрифт:
У меня там тоже дела. Нужно сдать несколько книжек в библиотеку, проконсультироваться с преподавателем и подписать обходной лист. Пока Машка сдает, я бегаю с этажа на этаж по делам и замечаю, как народ толпится у окна. Не могу сдержать любопытство и тоже выглядываю на улицу. Сердце тут же подпрыгивает в груди. Вижу Ника, который идет по направлению к главному входу. На парне кепка, но она не может полностью скрыть повязку на голове и несколько синяков на лице. На руке я вижу тугую повязку.
Мне очень стыдно, но я понимаю, что идти и просить прощения мне не за что. Я поступила правильно. Это
Мне немного стыдно перед Ником, но еще больше перед его отцом. Я сама пришла к нему и запустила руку в штаны, после того как его сын едва не разбился, расстроенный моим отказом. Мысли об этом не дают покоя. И если Ника я избегаю без проблем. Я действительно не хочу его видеть, то вот мысль извиниться перед его отцом становится навязчивой, я даже озвучиваю ее подруге.
— Дашк, ты же понимаешь, какая это хрень? — спрашивает она, когда мы сидим в столовой после консультации.
— Маш, я повела себя как последняя… — не нахожу слов и качаю головой.
— Эй, ало! — Она щелкает перед моим носом пальцами. — Вообще-то, он взрослый мужик со своей башкой на плечах. Он мог тебя прогнать, но не стал.
— Не смог, — поправляю я, а подруга закатывает глаза. — Он был расстроен.
— И утешился за твоей счет. Мне кажется права Алина, Ник единственный нормальный Лисовецкий.
— Ничего не было. Он не стал со мной спать. Ну… — я краснею. — В полноценном смысле этого слова.
— Даш, что ты хочешь? Чтобы я сказала: «Молодец беги к отцу Ника просить прощения?» Прости, не могу. Раз между вами все так искрит, вы просто переспите при следующей встрече, раз сдержались при прошлой. А потом будете оба страдать.
— Нет. Этого не будет. — Я мотаю головой, отказываясь признавать правоту подруги. — Я просто попрошу прощения и все.
— Валяй, — отмахивается Маша. — Но потом не ной, особенно когда все вскроется и о вашем романе узнает Ник.
— Нет никакого романа, — упрямо заявляю я.
— Вот именно. И сделай ты все, чтобы и не было! Иначе будешь потом рыдать и мужиков своих рассоришь.
В тот разговор мы так и не приходим с Машкой к согласию. Я просто сворачиваю тему и приглашаю подругу в кино. Она легко соглашается, и до конца вечера мы больше не вспоминаем мужиков. Рыдаем над слезливой мелодрамой о большой и чистой любви, едим попкорн из большого ведра и потом неспешно бредем, домой поедая мороженое.
Я не признаюсь в том, что все для себя решила и хочу поставить точку в нашей с Александром истории, а не запятую. Меня жгут недосказанные слова. Возможно, их стоило бы сказать Нику. Отчасти он их даже больше заслужил. Но я знаю, что парень попытается меня вернуть. До сих пор я ловлю его обжигающие взгляды. Он ждет. Пытается застать меня с другим, но я одна и это внушает ему надежду. Я знаю Ника Лисовецкого. Он упрям и добивается своего. Просто слишком гордый чтобы подойти так сразу. Скорее, он будет ждать повода, когда судьба столкнет нас вместе снова. А ведь обязательно столкнет, мы учимся в одном вузе и часто пересекаемся во время лекций
— Ты все-таки решила это сделать? — мрачно осведомляется Машка, пока я рисую стрелки перед зеркалом.
— С чего ты взяла? — спрашиваю я.
— Ну не знаю, может быть с того, что ты надела платье.
— У меня, вообще-то, экзамен, — обижаюсь я.
— Это тебе не мешало в прошлый раз прийти в джинсах, — парирует она.
— Ну а в этот раз хочу платье. Это что преступление?
— Ага, в красном, — припечатывает подруга. — Конечно, не преступление. Просто любовь к науке в чистом виде.
— Ну в красном. И что такого? — Я делаю вид, будто не понимаю. Платье у меня действительно красное, но не вызывающее. Обычное платье-футляр до колена, с коротким рукавом и скромным вырезом. Может быть, только обтягивает в некоторых местах сильнее, чем я ношу обычно. Но это не повод меня упрекать.
— Да уж хоть мне-то не ври!
— Ну хорошо. — Я поворачиваюсь. — Да, я решила сегодня съездить и попросить прощения.
— И куда поедешь? Ты знаешь, где он живет?
— Нет, — я морщусь. — Но знаю где офис.
— И ты рассчитываешь, что тебя так просто туда пустят? — хмыкает подруга и качает головой. — Отец Ника — крутая шишка, наивно полагать, что к нему так просто пройти.
— Придумаю что-нибудь, — сникаю я, мысленно признавая Машкину правоту, но сдаваться не собираюсь.
Экзамен сдаю без проблем. Впрочем, у меня всегда так. Я ответственная и быстро запоминаю материал. Поэтому всегда иду одной из самых первых, чтобы не тратить время. Ожидание хуже самого процесса, а когда выбегаю с зачеткой из кабинета буквально влетаю в коридоре в Ника. Он поддерживает меня за локоть и выдыхает.
— Ты такая красивая, Дашка.
Парень замирает рядом со мной и не торопится отступить в сторону, когда я пытаюсь высвободить руку из захвата. Наоборот, осторожно убирает другой рукой прядь с моего лица. Я заколола волосы сегодня в небрежный пучок на голове, и он немного растрепался.
— Спасибо за комплимент, — говорю я. — Но мне, правда, надо идти.
Ник стоит слишком близко. На нем уже нет повязки, но на лице все еще заметны следы той аварии, и в душе снова вспыхивает сожаление. Вот зачем он так? Ведь, действительно, мог пострадать!
— Зачем ты меня мучаешь? — хрипло спрашивает он, изучая меня с болью в синих глазах.
— Я тебя?
— Я не могу спать, — признается он. — Есть, я постоянно думаю о тебе. Я хочу тебя так, что сносит крышу.
— Ник… — умоляю я. — Не нужно… просто убери руку и разреши мне пройти. Я не хочу с тобой ссориться, номы все уже обсудили.
— Что мне сделать, чтобы ты была со мной? — спрашивает он, прежде чем отпустить.
— Ничего Ник. Я не буду с тобой никогда.
— Рано или поздно я пойму почему, — говорит он, притянув меня за руку к себе. Так близко, что я чувствую тепло его губ на губах.