Контрольная диверсия
Шрифт:
— Прийдуть, куди подінуться, — миролюбиво заверил его напарник.
На этой фразе Цветаев и заглянул в комнату. Тайсон стоял с рацией у разбитого окна, его напарник, который выглядывал в окно, высокий и ладно скроенный, ковырял пальцем рану в глазу человека, который был привязан к массивному креслу. Человек был без сознания, но в момент, когда человек надавил на его рану пальцем, застонал и попытался отстраниться.
— Ха-ха… — засмеялся высокий человек, выражение лица у него было такое, словно он изучал черепаху без панциря.
За этим занятием Цветаев и убил его, выстрелом из «Машки». Тяжелая пуля отбросило его на стену, и он оставил на ней красную полосу. Цветаев передёрнул затвор и выстрелил в Тайсона. Но у Тайсон оказалась великолепная реакция: он ушёл вправо, как уходит боксёр от бокового удара, сжался в комок и, из-за массивного стола, опрокидывая его, как пушинку, бросился на Цветаева. Однако Цветаев не дал ему ни единого шанса, а ударил на встречном движении прикладом в лоб, и этого оказалось достаточно. Тайсон рухнул, как подкошенный: ноги вперёд, голова — назад. Колени у него так и остались согнутыми, а глаза принялись изучать потолок.
— Развяжите меня, — попросил человек.
Цветаев, стараясь не глядеть на его правый глаз, который, похоже, был выбит, достал нож и перерезал «скотч». Человек, как большая кукла, опустился на пол и пополз, Цветаев не понял вначале, куда именно. Виданное ли дело, такая рана, а он шустрым оказался.
Человек полз и полз, целенаправленно миновал опрокинутый стол и, когда дополз, первым делом укусил Тайсона за ногу. Он рвал его, как собака кошку, с урчанием подбираясь всё выше и выше, пока не дотянулся до горла, а потом уселся и стал душить, однако у него не хватило сил, чтобы сомкнуть пальцы на бычьей шее Тайсона, и от этой возни он стал приходить в себя. Человек беспомощно оглянулся невидящим глазом.
— На, — Цветаев сложил в его руку пистолет. — Просто нажми на курок, — сказал он. — Так будет справедливо.
Человек выстрелил, голова у Тайсона дёрнулась, в ней появился третий глаз, но человеку этого было мало, он выстрелил ещё и ещё, а потом просто щелкал и щёлкал курком и принялся бить Тайсона уже мёртвого.
— Всё, хватит, хватит! — Цветаев оттащил его в сторону, достал промедол и сделал укол.
У человека случилась истерика, и он, захлебываясь слезам и кровью, стал рассказывать, что они пришли за его сыном — Серёжкой, а он им не дался. — Человек со странным выражением на лице замер, словно только сейчас сообразил, что произошло непоправимое, и посмотрел на окно.
Цветаев нашёл в баре водку, налил на два пальца в стакан и протянул человеку. Человек посмотрел одним глазом и не увидел его:
— Что это?!
— Водка! Пей! — приказал Цветаев и помнил о тех двоих, которые остались то ли на восьмом, то ли на девятом этаже.
— Тихо! — сказал он, услышав подозрительные звуки.
Но человек, не слушая его, повторял всё громче и громче:
— Они убили его просто так, даже не из-за денег! А просто так! Ради интереса! Убили! Убили! Убили! Что теперь будет?! Что?! Как жить?!
— Тихо! — приказал Цветаев и плеснул водку в лицо человеку.
Человека словно ударило током, он вздрогнул, осмысленно посмотрел на Цветаева и всё понял: там, наверху, закрывались двери лифта. Человек испугался:
— Дайте мне оружие! Дайте!
— Тихо! Тихо! — приказал Цветаев, подхватывая «Машку» и превращаясь в охотника.
О том, что по ту сторону опрокинутого стола, валяются два «калаша», он даже не подумал, как не подумал и о запасной обойме к пистолету, которая болталась у него в кармане и при каждом движении била по ноге.
Он передёрнул затвор, проскользнул в направлении фойе и встал прямо напротив лифта. Лифт наконец остановился, двери раздвинулись, и первого, кого увидел Цветаев, был бандерлог с женской головой в правой руке. Женщина явно была красавицей, если бы не гримаса ужаса, которая ещё не оставила её лица. У женщины были ярко-рыжие волосы, и за эти ярко-рыжие волосы бандерлог её и держал, намотав на кулак. Выражение лица у бандерлога было самым что ни наесть дебильным, дебильнее не бывает, подумал Цветаев.
Он поднял «Машку» и выстрелил ему в живот, передёрнул затвор и направил ствол на второго бандерлога, но от неожиданности замер: перед ним ни живой ни мёртвый стоял Лёха Бирсан.
Они даже не захватили оружие — торопились выслужиться перед Тайсоном, быстро и чётко, с рациональным подходом к делу.
— Выходи! — приказал Цветаев и добавил на невольно брошенный Лёхой Бирсаном взгляд в сторону распахнутой двери. — Нет твоего Тайсона. Убил я его и второго — тоже.
Этим он дал понять, что шансов нет и не предвидятся; и голос его прозвучал, как приговор.
— Только не стреляй… — попросил Лёха Бирсан враз побледневшими губами.
Ему даже не пришло в голову нажать на кнопку лифта, потому что он увидел, что сделала пуля «Машки» с его напарником. Он был словно парализован её огромным зрачком, и тонкие его губы заметно побелели.
Красив был Лёха Бирсан. Мачо в блондинистом исполнении. Война придала ему мужественности, только это мужество стало порочным. Бабы млеют от таких мужиков. Светлые кудри обрамляли высокий, сократовский лоб, а голубые глаза, обычно смотрящие весело и небрежно, на этот раз были смертельно испуганными.
— Не стреляй, — метнулись глаза Лёха Бирсан, — я сдаюсь… — добавил он, поднимая руки, — я тебе всё объясню…
И Цветаев, глядя ему в честные-пречестные глаза, едва им не поверил, если бы в следующее мгновение не обратил внимание, что руки-то у Лёхи Бирсана, что называется, по локоть в крови, и он совершенно не торопится их вытереть.
— А это не я… — вообще посерел Лёха Бирсан, заметив его взгляд, — это он, — и качнул головой в сторону напарника, который хрипел и пускал кровавые пузыри, а двери лифта сходились и расходились из-за его ног, торчащих из кабины.