Контрольный поцелуй
Шрифт:
– Ой, как здорово! – захлопала в ладоши девочка. – А про меня расскажете?
– Обязательно, а с кем ты дружишь?
– Значит так: Лара Костина, Вика Глаголева, Ксюша Павлова… – начала загибать пальцы Марианна.
– А Полина и Надя Артамоновы?
– Нет, – покачала головой девочка, – они «новые русские», всегда с няней гуляют, а нянька вечно кричит: «Надя, уйди от девочек, у них руки грязные!», «Поля, не давай им игрушки, испачкают!». Мы с ними не играем.
– Ну не всегда же они с Зинаидой!
– Всегда, – твердо ответила собеседница, – совершенно несамостоятельные.
– А
– Да ну их, – ответила Марианна. – Надя не хотела. Села с Полей на лавочку, сидит и молчит. Потом их девушка какая-то позвала, окликнула.
– Какая девушка?
– Красивая такая, черноволосая, в зеленом пальто. Вы «Иванушек» слушаете?
Я покачала головой. Марианна расстроилась.
– У Аполлона Григорьева такой пиджак есть, зеленый, блестящий, жутко клевый, я у мамы просила, а она не купила, дорого слишком…
– Погоди-ка, – прервала я вдохновенное описание прикида, – и что же девушка сделала с Надей?
– Ничего, поговорила, потом Надька взяла Полю, и они ушли.
– Куда?
– Не знаю, Витьке Гольянову чего-то сказали и побежали…
Я отправилась на розыски Гольянова. Обнаружила во дворе, где он самозабвенно пинал дырявой кроссовкой пустую банку из-под кока-колы. Витька оказался золотым свидетелем.
Во-первых, великолепно запомнил незнакомую девушку.
– На Орнестину похожа, – заявил он уверенно. – Только не блондинка, а черноволосая.
Я растерялась.
– На кого?
– Орнестина, девушка августа месяца из журнала «Петр», ресницы такие огромные и ноги красивые.
Я посмотрела на двенадцатилетнего читателя журнала «Петр» и вздохнула.
– Даже родинка у ней такая же, – добавил Витька.
– Родинка?
– Ну да, у Орнестины над губой родинка, вы купите журнал и увидите.
Ценная мысль.
– А что сказала Надя, не помнишь?
– Мне-то ничего, – буркнул мальчишка, наступая на хрустнувшую консервную банку, – а женщине той, в зеленом плаще, говорила: «Нам не разрешают со двора выходить, няня ругаться станет…»
Он замолчал и сосредоточенно начал чесать макушку.
– Дальше, – попросила я.
– А что дальше, да ничего. Та тетка красивая ответила: «Со мной можно, давай мороженое купим, мамино любимое есть, плодово-ягодное».
– Ну? – в нетерпении подтолкнула его я.
– А что ну? – так же лениво отозвался Витька. – Они все пошли к ларьку, вон туда, – он указал рукой в сторону ворот, – а я домой побег.
Отпустив мальчика, я вышла со двора на улицу и огляделась. Примерно метрах в ста от Лидочкиного дома выстроились несколько ларьков и палаток. Тут торгуют всякой всячиной – сигаретами, хлебом, овощами, пончиками, есть и ларек с надписью «Айс-Фили».
Плодово-ягодное мороженое! Когда-то оно стоило семь копеек и казалось невероятно вкусным. Лидуся трепетно любила розоватую массу, разложенную в простые картонные стаканчики. Не жаловала ничего другого, ни «Баскин-Роббинс», ни сливочное, только простое фруктовое. Оно стало редкостью, и Лидушка, стоило ей увидеть любимое лакомство, закупала порций сразу штук тридцать. Если черноволосая девушка говорила про плодово-ягодное мороженое, значит, она бывала в доме Артамоновых.
Я дошла до киоска и выяснила, что фруктовое лакомство не поступало в продажу с июля. У газетчика купила августовский «Петр» и уставилась на Орнестину. Да, редкая красавица. Пухлые губы и пикантная родинка в левом углу рта. Огромные порочные глаза, волосы цвета топленого молока, зато брови и ресницы просто смоляные. Под фотографией в рамочке написаны параметры: 92–57–92. Наверное, потрясающая фигура. Во всяком случае, на тех кадрах, где модель снята почти обнаженной, вид впечатляющий. Великолепной формы грудь, стройные ноги…
– Хороша, канашка, – причмокнул губами лысоватый газетчик.
– Да уж, – согласилась я.
– Только для жизни такая ни к чему, – начал философствовать мужик, – щей не сварит, рубах не постирает…
– Подобная красота редкость, – вздохнула я.
– Видел на днях точь-в-точь похожую, – сообщил мужик, – еще подумал: ну как две капли Орнестина, только волосы черные. Еще девчонке ее плохо стало.
– Какой девчонке?
Газетчик, маявшийся от скуки, словоохотливо начал рассказывать.
Он всегда стоит на одном месте. Девушку приметил сразу – впрочем, не обратить внимания на такую красотку невозможно. С ней были две девочки. Женщина подошла к киоску «Айс-Фили», потом повернулась к старшей девочке, достала из сумки платок и стала вытирать той нос. Через секунду эта девочка упала, а вторая стала плакать. Тут же подскочили два парня, подхватили детей и посадили в машину. Девушка влезла следом – и все.
Мороженщица, толстая, ярко накрашенная бабка, тоже хорошо запомнила странный случай.
– Подошла такая красивенькая и говорит: «Нам плодово-ягодного, побольше». Говорю, нет его, возьмите «Клубничку», а она к дочери повернулась и руками всплеснула: «Где ты, детка, так личико вымазала?!» И давай платком тереть. Вдруг девчонка – хоп, и упала, а младшенькая заревела.
Женщина объяснила мороженщице, что у старшей дочери эпилепсия, а сестричка страшно пугается каждый раз.
– Еще подумала, – сочувствовала баба, – такая красивая, обеспеченная, а на тебе – горе-то какое! И выглядела девчонка здоровой, что за болезнь такая, просто кулем свалилась. Хорошо, рядом отец на машине был…
– Что за автомобиль у них, не помните?
– Импортный, – уверенно ответила продавщица, – черный, блестящий, с капотом и багажником.
Ага, и на четырех колесах, надо полагать. Чудные приметы, моментально найдешь такую машину.
Я обошла всех торговцев на небольшой площадке. Но никто больше не запомнил красавицу с больной девочкой. К тому же большинство торговцев – украинцы, работают вахтовым методом – неделю здесь, неделю в другом районе.
Почувствовав внезапный голод, купила шаурму и присела на лавочку. Тут же подбежала бездомная рыжая собачка и стала преданно заглядывать в лицо. Я отдала ей сомнительного вида питу с мясом… Похоже, все концы оборваны. И все же, не поискать ли эту Орнестину? Вдруг это она увезла Надю и Полю? И газетчик, и Витя Гольянов заметили, что женщины просто на одно лицо. Тот ли это след, нет, но лучше такой, чем никакого.