Контрольный выстрел
Шрифт:
— Значит, так. Несете мешок и подаете в окно водителя. Принимает он. Несет один. Тот... рыжий. Потом убираете с дороги машины ГАИ и освобождаете проезд. Далее мы идем без сопровождения до опушки. Там даем возможность заложникам облегчиться. Двое суток, как-никак... Потом по обстановке. Предупреждаем — никаких действий. Заложники предупреждены: дернутся — стреляем без предупреждения. Вы поняли?
— Поняли. — Олег прищурился. Гусаков кивнул. Командир альфистов тоже. — Отбой.
— Ну, что, вперед?
Трофимов подхватил мешок и двинулся к автобусу. Занавеска чуть качнулась. Он шел не спеша,
Взревел автобусный двигатель, выбросив черное облако сгоревшей солярки. Засверкали синие и красные мигалки на крышах милицейских машин, освобождающих дорогу.
Снайперы затаили дыхание, положив пальцы на спусковые крючки. Но в перекрестии были только желтые занавески. Они плотно закрывали внутренность автобуса.
— Спокойно! Пока не стрелять. — Олег был напряжен.
Трофимов поднял мешок, подал в окно. Автобус громко фыркнул и, качнувшись, поплыл по дороге.
— Что видно? — Олег запросил наблюдателей спереди.
— Ничего. Водитель, а за ним занавеска.
— Начальник, ты убрал людей из кустов? Если да, то отпущу детей.
— Смотря где остановитесь.
— Блок коллектора видишь?
Это было метрах в шестистах от ближайшего поста. Расстояние, приемлемое для снайперского выстрела, но требующее высокой квалификации. Автобус развернулся и прямо по пашне двинулся туда. Олег видел, как вдоль опушки туда же рванули бойцы. Их серые куртки мелькали среди голых ветвей. Кольцо стремительно сжималось. Олег почти ощутил, как перестраивается вся махина операции, как тянутся по лесным дорогам машины, как урчат бронетранспортеры, выбирая удачную позицию. Можно представить, что сейчас на шоссе...
Но что дальше?
— Там чисто. — Олег не лукавил. В районе бункера не было никого.
— Обманешь — Бог не простит. На твоей совести будут невинные жизни.
— Грешно врать.
— С вас станется. Отбой.
Автобус развернулся, закрыв собой бункер. В мощный бинокль было видно, как качнулись рессоры, колыхнулись занавески и из открытых дверей появились первые заложники. Собственно, самих заложников видно не было, двери находились с противоположной стороны... Но под днищем были видны ноги.
Олег облегченно вздохнул. «Господи, хоть что-то!»
— Женщина, еще женщина. Ребенок, еще один... — Голос из станции считал пассажиров. Это наблюдатель с более выгодной позиции вел отсчет. — Пять, шесть. Мужчина. Еще один.
— Что делают?
— Пока выходят. Стоят у автобуса.
— Ничего не понимаю. Их же не стоять выпускают. — Олег снова прильнул к биноклю. «Отсюда ничего не видно, а перемещаться — только время терять». — Продолжай! — бросил он в микрофон.
— Десять человек вышли. Пока стоят у автобуса.
— Сколько женщин, детей?
— Три женщины, два ребенка. Вот еще одна, мужчина, еще мужчина.
— Почему не отходят?
— А Бог их знает. Стоят. А... нет... Такое впечатление, что образуют коридор.
— Куда?
— Да вроде к бункеру...
Олег все понял. Понял потому, что где-то в подсознании еще вчера отпечаталось
Теперь ясно, где сейчас этот загадочный, никому неведомый Андрей Петрович.
— Да в коллекторе он! — закричал Олег.— Атака, всем — атака! Всем, кто меня слышит, — атака!
Блеснул глазами Гусаков, вскинулся командир альфовцев. Грохнули светошумовые гранаты, россыпью гороха ударили автоматные очереди. Визг и крики детей и женщин перекрыли звуки разрывов и беспорядочной пальбы. Олег знал, был уверен, что в сторону людей не стреляет никто, что какофония имеет отвлекающую функцию. Поле покрылось бойцами, они рвались вперед, оскальзывались, теряли равновесие, спотыкались на пашне, но шли вперед.
Как гончие псы, они бросились за мифическим зайцем, след которого уже простыл, скрылся за бронированной дверью коллектора ФАПСИ — Федерального агентства правительственной связи.
В темноте, суете и нервотрепке никто не мог даже предположить, что в непосредственной близости от проведения операции может находиться этот самый коллектор, через который преступники способны уйти на все четыре, пять, шесть, семь и так далее сторон света.
— Где этот фапсишник? — заорал Олег. В ожесточении он готов был растерзать его, человека, скорее всего, даже неосведомленного, только за то, что тот не предусмотрел, не предугадал, не знал об их ведомственном колодце в зоне операции.
— Черт с ним, с фапсишником, в автобусе мина! — толкнул его Гусаков. — Всем от автобуса! — скомандовал он в трубку. — Всем от автобуса!
Но и без его команды люди бежали врассыпную. Они бежали в лес — туда, где, по их мнению, было безопаснее всего, где нет бандитов и где можно найти спасение.
Через минуту раздался мощный взрыв. Клубы черного дыма взлетели над полем, окутав его едкой солярной вонью. Автобус, еще минуту назад блестящий и сверкающий, полыхал багровыми сполохами.
— Все. — Олег привалился к крылу «Волги».
— Закурить? — Гусаков протянул сигареты.
— Так, понюхаю.
50
Лидия посмотрела в зеркало. На нее глядело вполне милое, не лишенное приятности лицо. Она повернулась одной щекой, другой.
— Ну-с, мадам, приступим.
Для полного преображения Лидия Максимовна имела все. Уж что-что, а на косметику она денег не жалела. Не жалели на это денег и ее спонсоры, совершенно точно определив, что косметики для женщины, как и игрушек для ребенка, никогда не бывает много. Пузырьки, флаконы, тюбики, распылители покрывали всю поверхность туалетного столика. Многое из подаренного было не распечатано, а многое из распечатанного Лидия дарила молоденьким секретаршам из фирмы. Получить из ее рук подарок было высшей оценкой расположения и приязни. Учитывая положение Тереховой в фирме, это значило многое.