Контрольный выстрел
Шрифт:
— Двух дамочек отвез. Одна такая худюща, а зла, як видьма.
— А сколько было тогда на часах, Семен Иванович?
— Та два, чи полтритього…
— Тогда про женщин не надо, давайте сразу следующих пассажиров.
— Так я ж снова вернулся в Шереметьево, а там вже уси места позанималы. Там же, ну… туточки. — Червоненко опасливо оглянулся и, понизив голос, добавил: — Усе ж схвачено, круговая порука, товарищу важный следователь. Тут же ж одна шайка-лейка…
Да, ему действительно есть чего бояться: заяви он парням из той же воздушной полиции об этом, вмиг лишился бы не только дневного заработка, но, возможно, и много большего. Уж Саше ли не знать?
— Ездю я, значит, вокруг, приткнуться негде, а тут бежит ко мне молодой парень, с виду иностранец, и рукой машет. Я притормозил, окно опустыв, а вин мэни нэмэцку бумажку суе, тай каже: «Вот тоби пятьдесят марок, та давай гони на Ленинградский проспект». А сам вже задню дверь открыл, тай сел.
— Во сколько это было?
— Та я думаю, шо у пять годын… часов, товарищу важный следователь.
— А что, разве он был один?
— Одын. Я усе гарно помню… Як вин выглядел? Ну, спортивный. Джинсовый весь. Волосы короткие, темные, як у вас. И ростом, кажу, с вас. Лет? Ни, нэ боле тридцати…
— Он был с багажом?
— Та ни. Баул такий, сумка, уся на молниях. И куртка уся на молниях, змейки таки…
— Вы о чем-нибудь с ним говорили по дороге?
— Ни, товарищу важный следователь. Он напряженный був. Я ж ёго в зеркале бачив: спешил вин, нервничал, шо на красном стоим, но и не гнал. Едем мы вже по Ленинградскому проспекту, а вин вдруг каже: «Стой, у рыбного магазину!» Ну а я пока расчухался, где вин, тот рыбный, вже проскочил малость. Он чуть не на ходу выскочил, но «спасибо» на забув. Так вот же ж, я тильки сигаретку закурыв, ну хвалынка, чи две, от бровки отчалив, а тут и тот, шо в рубашке, змерзлый, мэни руками замахав…
— А вы не видели, куда пошел ваш пассажир? Может его кто-то ожидал? Встречал кто-нибудь?
— Та шо я кажу, може, кто и ждав. Да вин же ж взад побежав.
— Когда вы останавливались или проезжали мимо этого рыбного магазина, вам никто в глаза не бросился?
— Так я ж тот рыбный выглядывал, а людей не бачив… Ай, нет же ж! Помню! Стоял. На самом углу. Высокий такий, в темном плаще. Я почему вспомнил-то, товарищу важный следователь, ин же ж на самом углу стоял, я ще подумав, шо за дурень! Его ж сшибить — чистое дило! На самой бровке…
Турецкий подался всем телом к нему:
— Опишите его, пожалуйста, детальней, как только сможете!
— Так шо ж, уси и детали… Бильше я ничого не помню… Если б борода или усы… О, кажись, усы булы, таки махоньки… А може, ни…
— А плащ какой — длинный, короткий?
— Длинный, — уверенно сказал Червоненко. — Ось до сих, — он показал ладонью середину голени. — И темный. Не, не черный, но темный, да…
— Скажите, Семен Иванович, а если мы вас очень попросим, вы можете помочь нам составить фотороботы? На того, что стоял, и того, которого вы везли с баулом из аэропорта. А какой, кстати, баул-то был?
— Иностранный, — уверенно ответил Червоненко. — Из материи, вроде джинсы, и молний много, я вже говорил… А шо це за фоторобот?
— Ну портрет такой словесный составляется. Вы вспоминаете и рассказываете: какие волосы, какой длины, какие глаза…
— Так я же ж…
— Знаю. Но вам будут показывать, а вы сами скажете — похожи или нет. И так о каждой детали, понятно?
— Можно, конечно, — с сомнением произнес Червоненко. — Того, шо ихав, помню. А шо стояв…
— Но вы уверены, что ваш пассажир не был иностранцем?
— Не, ни як не иностранец. Може, эмигрант який, но из наших, точно. Ни украинец, ни еврей, ни… Москаль, точно кажу. Вин ще акал, як вы: «На-а Ленингра-адскае ша-ассе»… Вин так казав мэни. Тай ще вин материвси, ни, не в голос, а про сэбэ, когда мы застревалы…
Дальнейшая беседа с Червоненко не представляла интереса: Семен Иванович явно устал от небывалого для него умственного напряжения, стал путаться. Пора было прекращать его мучения. Тем более что он еще собирался сегодня поработать: волка ж ноги кормят, — сказал он с виноватой улыбкой и на чистом русском языке. Уж об этом-то можно было догадаться!
Договорились, что в понедельник с утра он подъедет на Петровку, поможет с фотороботами, а пока на эту тему говорить поостережется. Во избежание неприятностей. Если же знакомые таксеры станут приставать с расспросами, чего, мол, менты прицепились, надо ответить спокойно: ищут свидетеля дорожно-транспортного происшествия, но он к этому отношения не имеет. С тем Турецкий его и отпустил, взяв адреса его и братана жены Игоря.
Потом Саша отыскал Юру Федорова и подробно изложил ему печальные результаты первой половины дня и несколько обнадеживающие — последних двух часов.
Он все забывал, что сегодня воскресенье и нормальные люди занимаются делами семейными — отдыхают, ходят в гости, книжки, черт бы их побрал, читают. И конечно, никто специально не сидит сейчас в лаборатории в ожидании, когда Александр Борисович Турецкий наконец соизволит прислать свидетеля для составления двух фотороботов. Завтра, завтра, стал уверять Юра, все будет тип-топ, а сегодня, Саня, извини.
Обрадовал он лишь одним: отыскались следы Эмилио Фернандеса Боузы, правда, пока не физически, а только документально. Но и этого может оказаться вполне достаточно, чтобы найти потенциального «террориста». Юра не стал рассказывать, какой извилистый путь прошли его сыщики, но это можно было представить.