Контрольный выстрел
Шрифт:
Странно, даже у сигареты был какой-то необъяснимо неприятный привкус.
Расставшись с Кимом, Саша условился о контрольном звонке и отправился в собственную контору…
На его столе лежала записка, сотворенная рукой верной секретарши Меркулова — щебетуньи Клавдии Сергеевны: «Александр Борисович! Срочно на совещание к генеральному прокурору». Ну конечно, именно сейчас, как было замечено, самое подходящее время для кратких многочасовых совещаний. Когда же они наконец кончатся?! А самому-то генеральному чего еще нужно? Ведь теперь только полному идиоту не ясно, что последние дни досиживает на своем стуле «наш решительный, понимаешь» Анатолий Иванович. И никому уже не нужен ни он, ни его совещания. Все возможные бочки на него
Значит, срочно. Что ж делать? Саша взял лист бумаги с текстом, призывающим его на Голгофу, и обнаружил под ним другой листок — поменьше. На этом был напечатан текст сообщения о прилетах самолетов разных авиакомпаний во вторник между 16.30 и 17.15.
Итак, в столицу прибыло четыре самолета: два компании «Аэрофлот» из Берлина и Вены, один — «Люфтганза» из Франкфурта-на-Майне и еще один — «Иберия» из Мадрида. Самолет «Люфтганзы» приземлился в Шереметьеве ровно в 16.47.
«Что там у нас говорил Сергей Егорыч-то? «Самолет минут двадцать назад приземлился». А было на часах Кочерги 17.08». Все правильно, значит, этим рейсом и прибыл «курьер»…»
И тем не менее надо идти к генеральному…
Совещание наверняка было объявлено суперважным и сверхсекретным. Эту истину Турецкий уловил сразу, едва подошел к дверям так называемого Мраморного зала этого богоугодного заведения. На записке Клавы стояло время написания: 10.00. Сейчас на часах было без четверти двенадцать, стало быть, пятиминутка растянулась уже почти на два часа. Если опоздал, то что там теперь делать? А если генеральный только вошел в раж, тогда самое время поприсутствовать при кульминации действа. Саша взялся за ручку двери, но на его плечо тут же опустилась бдительная рука начальника канцелярии генерального, в отличие от своего хозяина, кажется, вполне пристойного мужика. На его строгий вопросительный взгляд, долженствующий изобразить вопрос: почему так опоздал? — Турецкий провел ладонью по горлу, мол, дел невпроворот. И верный страж разрешил пройти.
Закрыв за собой дверь, он остановился рядом, чтобы по возможности отыскать для себя свободное место и в то же время постараться не привлекать пристального внимания «высокого собрания».
Оно действительно «тянуло» на звание «высокое». Зал был битком, до отказа, набит народом, в основном незнакомым. С чего бы это вдруг? Ну, если рассуждать по чести, то народ в так называемых правоохранительных органах, нынче почему-то задерживается недолго. Глядишь, проходит какой-нибудь год, а то и меньше, и, как говорится, иных уж нет, поскольку всеми правдами и неправдами сумели переметнуться в банковско-финансово-коммерческие структуры, другие — перебиты, а что, и такое имеется — пенсии, увольнения по несоответствию и тому подобное, а на подобных совещаниях появляются новые лица. Очень быстро обновляются кадры не только здесь, но и в милиции, и в госбезопасности. А толковых голов все равно не хватает. Поэтому следствие ведут студенты-старшекурсники. Без ума еще, без опыта. Накалываются, получают со всех сторон оплеухи и… уходят в фирмы — советниками, юрисконсультами, получают свои «лимоны» или «зеленые» и плюют на серебряные погоны. А что дальше-то будет? Ну когда старики уйдут? Ведь не за горами.
Знакомые все-таки были, но раз-два и — обчелся. Саша увидел в передних рядах Меркулова, Федорова, горстку «важняков» и еще нескольких одряхлевших милицейских и прокурорских волкодавов. Заседание вел сам генеральный. Он вальяжной такой горой разлегся на трибуне, чувствуя себя, по всему видать, свободно и раскрепощенно, и говорил не по бумажке, а так, вольно беседуя с переполненным залом.
— …а в той же Германии, между прочим, доложу я вам, тоже имеется определенное количество убитых банкиров. Как вы наверняка читали в прессе, несколько лет назад в Бад-Хомбурге был убит директор не какого-нибудь завалящего там банка, а самого Дойчебанка, то есть главного банка Германии. Между прочим, в его машину, как нередко и у нас, была заложена взрывчатка. Так вот, я хочу вам сообщить, что преступление было раскрыто немецкой уголовной полицией в кратчайшие сроки. А три месяца назад подобное преступление было совершено и в Дрездене. Преступники уже дожидаются суда… Вот такие вынужден привести вам примеры. Каковы же выводы? А выводы таковы, что немецкие следователи, полиция и служба безопасности работают гораздо лучше правоохранительных органов России…
Так, это Костя получил новый чувствительный пинок, и главное, на тех же примерах: все для нас немец — образец. Насколько Саша понял, данное совещание, видимо, было посвящено очередному президентскому указу об очередном накале борьбы с бандитизмом и организованной преступностью. Генеральный прокурор, естественно, на себя весь пафос нового постановления принимать не собирался, поскольку он, видимо, уже приготовился топать совершенно в другом направлении, персональном. Но как бы там ни сложилась его дальнейшая судьба, а стружку снять в очередной тоже раз за то, что провинившиеся и собранные здесь сегодня сыщики и следователи не сподобились найти виновников шестидесяти взрывов, прозвучавших за прошедшие месяцы в Москве, и оказались неспособными раскрыть убийства почти трех десятков банкиров, вот это было необходимо. Хотя бы для демонстрации служебного рвения, а точнее, его видимости в Генеральной прокуратуре.
Что же касается стружки как таковой, то и тут нет ничего выходящего за рамки. На всех сидящих здесь давно развешены эти «висячки», то есть нераскрытые дела с непойманными убийцами. И еще это значит, что в списке нерадивых, который наверняка для усиления праведного гнева положил перед своим носом наш генеральный, есть и фамилия Турецкого. И следовательно, становится предельно ясно, зачем Клавдия Сергеевна, по указанию Меркулова, естественно, положила на ваш стол, мсье Турецкий, записку с указанием бегом бежать на совещание-разнос. Меркулов конечно же решил, что Турецкому будет очень полезно попариться в прокурорской бане. Только одного не учел ни он, ни все остальные: дело в том, что для Саши уже давно эта ужасная процедура как с гуся вода. Все уже проходили, господа генеральные прокуроры. И не по одному разу…
Вероятно, Меркулов почувствовал слишком уж пронзительный взгляд, буравящий его спину, потому что он неожиданно обернулся, узрел Турецкого возле двери и громко объявил:
— Коллеги, здесь следователь по особо важным делам Турецкий. Он ведет дело о взрыве автомобиля и убийстве президента банка «Золотой век» Сергея Алмазова. Александр Борисович, пожалуйте к нам, здесь есть для вас место.
«Ах, значит, ты так!» — со злорадством подумал Саша, заметив, что за длинным столом с хилым президиумом произошло некоторое замешательство. Вероятно, в своей повседневной форме, то есть куртке нараспашку, он походил скорее на сбежавшего из тюряги уголовника, нежели на ответственного чиновника главного ведомства законности в классном чине старшего советника юстиции, иначе говоря, полковника. Но ведь, позволительно заметить, что и данное совещание в принципе также было совершенно лишним. Оно не только шло не туда, но, что самое глупое, зря и без разбору информировало массу новоиспеченных следователей, собранных в зале, о тех сведениях, которые вовсе не должны были доходить до их ушей. Пока, во всяком случае.
Кто мог бы ответственно заявить, что ни один из сидящих тут не служит мафиозным группировкам? Что нет здесь бандитской агентуры? Более того, Турецкий был уверен, что большинство убийств, особенно заказных, потому и остаются нераскрытыми, что иные из его так называемых коллег давно уже служили не богине правосудия, а золотому тельцу.
Заявить об этом вслух было бы подобно самоубийству, а он собирается жить. И даже кое-что изменить в своей жизни. Но именно сейчас Турецкому представилась блестящая возможность внести в ход совещания элемент неожиданности.
Он сделал несколько шагов в сторону президиума и громко выдал диффамацию:
— Прошу прощения за опоздание, господа, но я сейчас прямо, как выражаются журналисты, с поля боя. То есть с места преступления. Хочу делом откликнуться на важный документ о дальнейшем усилении битвы с преступностью, который подписал наш Президент, несмотря на сопротивление определенных кругов. Итак, убийство президента банка «Золотой век» Алмазова раскрыто. Убийца установлен. Им оказался шофер и телохранитель покойного банкира Виктор Антонович Кочерга. Его труп находится в морге, поскольку он покончил жизнь самоубийством, оставив покаянное письмо.