Контуберналис Юлия Цезаря
Шрифт:
***
Корнелий Долабелла в роскошной латиклаве из тончайшей афинской шерсти шел по улице в сопровождении секретаря и двух германских воинов из отряда Балдегунде и вдруг остановился... Возле одной из торговых лавок он увидел роскошный паланкин своей дочери и восемь рабов-носильщиков, стоявших в ожидании хозяйки.
"Интересно, что там моя лапулечка покупает?" - подумал сенатор и зашел в лавку.
Там продавались женские вещи, обувь, украшения, гребни, безделушки.
А вот и его дочь Домиция. Она присматривалась к длинной палле ярко-красного цвета и тунику такого же цвета. Около госпожи крутилась ее доверенная рабыня Ида.
"Никак готовиться к будущей свадьбе, моя лапулечка", - внутренне улыбнулся Долабелла.
– "Ох, как она обожает этого любимчика Лысой Тыквы! Просто до безумия! Она никого в своей жизни не любила так, как этого Сальватора. Но вынужден огорчить тебя, дочь моя. После того как Цезарь уйдет в поход на Парфию, твой обожаемый Иван Сальватор умрет от мечей наемных убийц или от кинжала твоего бывшего жениха Фаррела. Придется тебе, милая Домиция, вновь возвращаться к своему доблестному трибуну. А слезы о славянском выкормыше высохнут и боль утраты стихнет. Ты забудешь о нем со временем. Время - лучший лекарь".
– О, дочь моя! Домиция!
– отвлек внимание дочери от паллы сенатор.
– Роза моя цветущая, никак уже мечтаешь о свадьбе?
Домиция встрепенулась и, увидев отца, радостно улыбнулась.
– Да, мой отец, я выбираю красивую паллу и тунику на свадьбу с Иваном Сальватором. И еще мне нужны сандалии такого же цвета и золотые с гиацинтами застежки на паллу. А еще я присмотрела дорогие и изящные золотые серьги с рубинами в ювелирной лавке. Я не должна в такой светлый и волнующий момент выглядит плохо, а только красиво и роскошно. Весь цвет Рима будет взирать на меня в этот день. И сам великий Цезарь и все наши боги. И ты мой отец будешь гордиться мною.
– Я и так горжусь тобой, моя несравненная Домиция - Долабелла тепло прижал к себе дочь и поцеловал в висок.
– Ты лучшая из лучших. Ты первая красавица Рима... А ты слышала свежую весть, дочь моя, о Квинте Фарреле и Иване Сальваторе?..
– Что с ним?!
– воскликнула в испуге Домиция.
– Его подло убил Фаррел?! Я же предупреждала его о трибуне!
Казалось, еще немного и девушка потеряет сознание: она не сможет вынести ужасной правды о гибели Ивана, но отец успел поддержать ее словами:
– Успокойся доченька. Все в порядке. Твой любимый Иван Сальватор жив...
Девушка облегченно выдохнула.
– Просто они сошлись в борцовской схватке в термах на Марсовом поле. Они бились за тебя.
Домиция снова напряглась и заволновалась.
– И кто стал победителем?..
– Ты не поверишь, дочь моя, но это оказался твой Сальватор!
Патрицианка снова облегчено выдохнула. Какое счастье, Иван побил Квинта Фаррела - непобедимого чемпиона по панкратиону. Он действительно герой и полубог, раз одержал верх в схватке с сильнейшим борцом Римской республики.
– Весь Рим сегодня обсуждает это событие. Во всех подробностях и красках. На Форуме, в храмах, харчевнях, на постоялых дворах, на рынках. Даже в сенате! Меня даже поздравляли в курии Помпея с победой моего будущего зятя. Я так горд, как будто это я, а не Иван Сальватор одержал победу над трибуном. Говорят, это было невероятная схватка. Словно бился Геракл с Антеем. Или словно сражались великие олимпийские чемпионы.
– Я же тебе говорила, отец! Иван Сальватор - моя партия! Он великий герой! И красивый и великодушный патриций! Он достоин меня, как и я - его! И я буду его женой! Клянусь Юноной, моей покровительницей!
– Будешь, будешь, - успокоил девушку отец.
– Не переживай. Вот как только наш правитель, божественный Цезарь, вернется из победоносного похода в Рим, мы тотчас же и сыграем свадьбу.
– Надеюсь, война будет скоротечной и благополучной, и мы успеем подготовить торжества к двадцатому июню. Отец, я уже выбрала этот день для свадьбы.
– Двадцатое июня? Что же, хорошая дата. Двадцатого, так двадцатого. Буду готовить тебе приданное.
– Благодарю тебя, мой любимый и несравненный отец, о такой заботе.
– Ты у меня одна, драгоценность великая, вот я о тебе и забочусь. Да хранят тебя боги! Хорошо, Домиция, я последую далее по своим государственным делам, а ты оставайся.
– Хорошо. Вале, отец!
– Вале, дочь моя! Встретимся вечером!..
Долабелла ушел. Домиция, купив паллу и тунику, покинула лавку и вышла с рабыней на улицу. Хозяйка и служанка сели в паланкин, рабы дружно схватились за палки и подняли носилки.
Когда знатную патрицианку несли по улицам Рима, она то и дело слышала обрывки фраз, разговоры, полемики и диспуты о вчерашнем поединке Квинта Фаррела и Ивана Сальватора. Возле одних споривших, бывшего легионера и бывшего морского пехотинца, Домиция приказала остановить паланкин. Ветераны так увлеченно спорили, что даже не заметили, как возле них появились роскошные носилки.
– Послушай, Аквиний, его послал Юпитер на помощь Цезарю. Варвар полубог, посему он и уделал Квинта Фаррела, - говорил ветеран-моряк.
– Простому смертному не одолеть в честном бою такого великого бойца и чемпиона как Квинт Фаррел. Я видел своим глазами, как в том году он в Цирке Тарквиния расправлялся со своими соперниками, словно те для него были беспомощные и слабосильные котята. Он швырял их, бросал, удушал, ломал им суставы, рвал сухожилия. Ему не было равных! А здесь какой-то юноша из славянского племени взял и расправился с лучшим борцом панкратиона. Так не бывает. Вот я и говорю, что он победил трибуна с божьей помощью. Его послал Юпитер.
– Что за бред нумидийской кобылы!
– не соглашался со своим оппонентом ветеран-легионер.
– Даже лягушки Ахерона будут квакать и смеяться, услышав твои безумные речи, Луций. Доблестный Иван Сальватор просто владеет каким-то славянским единоборством. И эта борьба посильнее панкратиона. Там в ход идут в основном ноги и невероятные прыжки и тоже с применением ног. Вот почему славный Сальватор и одержал победу над трибуном. Говорят, Фаррел не мог к нему долго подступиться, Сальватор сдерживал его атаки этими ножными ударами. После трибуну удалось повалить Сальватора, но Фаррел не смог добить своего противника. Тот изловчился и вывернулся из знаменитого "Железного объятья Фаррела" и снова бросился в атаку. Его невероятный по красоте удар ногой со стремительным вращением и вывел, как ты говоришь, непобедимого чемпиона по панкратиону Квинта Фаррела из строя. Говорят, трибун после этого приема лежал минут пять как мертвый. Все думали, что он погиб. Но боги пощадили его и он очнулся. Иван Сальватор просто искусный чемпион по своей борьбе, вот и побеждает противников.