Контурные карты для взрослых (сборник)

Сафарли Эльчин

В любви не только можно, но и нужно верить в невозможное, невероятное, а также в неправдоподобное, немыслимое, недоказанное. Слишком рассудительными и приземленными мы стали, слишком боимся ошибиться, а если все же ошибаемся, то слишком долго не можем себя простить. Мы не задумываемся над тем, что так из жизни улетучиваются ее прелесть, легкость, — неужели совсем скоро мы будем летать только самолетами?…

Стамбул стал нашим городом. В первый же день он пленил наши сердца бархатными закатами, суетливым галдежом чаек, перламутровыми водами Босфора, солидными гудками паромов, яркостью весенних тюльпанов. Расположения Стамбула — шумного мегаполиса почти с пятнадцатимиллионным населением — не

надо завоевывать. В этом городе нет недоверчивости Москвы, которая, словно побитая прохожими псина, не сразу подпускает к себе улыбчивых людей, желающих с ней подружиться. Москва долго присматривается, скалится по причине обостренного инстинкта самосохранения, одновременно виляя ободранным хвостом, и только потом, если получит подтверждение твоих добрых намерений, потихоньку подпускает к себе, давая лишь незначительную надежду, боясь обмануться.

Стамбул — другой. Он первым протягивает руки, распахивает объятия, улыбается, благодушно щурится, приглашает задержаться в гостях. «Вы же еще не отведали фирменный сютлач! [1] Как можно уйти без угощения?!» Такому радушному хозяину трудно отказать. Поэтому тот, кто хоть раз побывал в Стамбуле, непременно постарается приехать туда снова. Туристы даже монетку не бросают в великий пролив — они и так уверены в своем скорейшем возвращении…

Рецепт сютлача:

1 литр теплого молока

1,5 стакана риса

5 стаканов воды

2 столовые ложки рисовой муки

1 стакан сахарной пудры

молотая корица для украшения

Рис, желательно круглый, тщательно промываем, засыпаем в кастрюлю и заливаем литром воды. Периодически помешивая, провариваем до полного выпаривания жидкости. Затем вливаем в него теплое молоко. Помешав хорошенько, доводим до кипения.

В миске смешиваем рисовую муку со стаканом холодной воды. Взяв из кастрюльки два половника закипающего молока, добавляем его в эту смесь из рисовой муки, которая должна прогреться. Затем заливаем этой смесью рисовую кашу и, помешивая, варим ее на медленном огне; через десять минут добавляем туда же сахарную пудру. Даем каше закипеть. Сютлач готов. Разливаем его по глубоким пиалам, а когда он остынет, посыпаем сверху корицей.

В Стамбуле почти всегда такое высокое, звонкое небо, такая очаровательная погода, что долго находиться в четырех стенах просто невозможно. В выходные дни мы с тобой редко ходили кудато целенаправленно. Целые часы проводили на набережной, наблюдали за снующими тудасюда пешеходами. За ленивыми кошками. За крикливыми чайками. Они кружили над нами, ожидая момента соревнования, когда одной из них удастся проявить наибольшую ловкость и подхватить на лету очередной кусочек симита. [2]

Рецепт симита:

1 кг муки

40 г дрожжи (свежие)

1 ст.л. соли

200 г маргарина

1 ст.л. сахара

подсолнечное масло

2 яйца

100 г кунжута

Сначала разводим дрожжи, добавив в них одну ложку сахара, полстакана теплой воды, чутьчуть муки. Потом всю опару солим, смешиваем с размягченным маргарином, добавляем в муку и хорошенько замешиваем тесто. Если понадобится, добавляем еще воды. Тесто должно быть плотным, но упругим. Накрываем его полотенцем, даем постоять полчаса при комнатной температуре. Затем отрезаем кусочек теста, скручиваем в колбаску и придаем ему форму всем известного бублика…

Смазываем симиты яичным желтком (можно добавить в него одну чайную ложку куркумы, разведенной в половине стакана теплой воды) и щедро обваливаем в кунжуте. Выкладываем наши бублики на противень, покрытый промасленным пергаментом, даем им постоять еще 10 минут, после чего отправляем в разогретую духовку.

Выпекать симиты следует 20–25 минут при температуре 180 градусов. Готовые симиты должны быть золотистокоричневого цвета.

Если в животах наших начинало урчать от голода (а иначе мы бы и не вспомнили о необходимости поесть), мы забегали в ближайшую кафешку под открытым небом, где подавали сочную рыбу, приготовленную прямо тут же на углях. Затем брали с собой по стаканчику густого прохладного айрана [3] и продолжали путешествие по волшебному городу, который одинаково рад своим и чужим, богатым и бедным и где никто не чувствует себя одиноким.

Уютные переулки с резвой ребятней, проникновенная музыка азана с верхушек мечетей, кричащие во все горло продавцы всякой снеди, дукканы [4] Египетского базара под бахромчатыми занавесями из связок сушеного инжира, чернослива и яблок, древние хамамы с маленькими окошечками в живописных куполах (после этих бань чувствуешь себя ящерицей, сменившей кожу) — все это Стамбул.

В Стамбуле моя жизнь неожиданно сделала резкий поворот, превратилась в перенасыщенный событиями поток, где новые герои, новая обстановка, новые чувства сменяли друг друга как в калейдоскопе, а я оставалась прежней, успевая лишь запоминать имена, места и постоянно ощущая солнечный вкус счастья. Я поверила этому городу. Он навечно останется для меня беззаветно любимым…

Ах, Стамбул… Теперь берега моего сердца омываются не только любовью, но и морем. Точнее, проливом — Босфором. Самым разговорчивым водоемом на планете. Когда ты уезжаешь по делам, Босфор разделяет мою тоску по тебе. Похлопотав дома в утренние часы, я тщательно выбираю одежду понаряднее, прихватываю с собой горчичного цвета палантин — пригодится от прибрежного ветра, бросаю в сумку два грейпфрута и спешу туда, где начинается умиротворение. Я, словно старушка по уехавшему на край света сыну, безумно истосковалась по этому чувству. За все прожитые в Москве годы. Мне так хочется уютного, а не гнетущего одиночества! Особенно после бесконечных заказов, оплаченных счетов, занудливых клиентов, разбросанных по столам документов…

Бледнорозовый нектар стекает по замерзшим пальцам, которыми я сковыриваю грейпфрутовую кожуру. Осенний ветер пробирает насквозь, пальцы деревенеют, а мне совсем не холодно. Продолжаю чистить цитрусовый мячик, впиваюсь губами в его красную мякоть с привкусом горечи. Она меня тоже не расстраивает. Это ведь не отчаянная горечь упущений прошлого, а разумная горечь, позволяющая ценить обретения настоящего…

* * *

Уже полгода… Скажи, что слышишь меня, и мне этого будет достаточно. Мне хватит и тени твоих рук, объятия которых спасали меня от ветров безвременья, или малейшего сходства шелка с россыпью твоих кудрей, которые я так любила наматывать на пальцы в лунные ночи. Мне хочется так эгоистично, так подетски, чтобы ты вернулся ко мне, в этот обезумевший мир, защитил, уберег меня от бессмысленных невзгод. Понимаю, что я сама же их и порождаю, ведомая тоскою. И я использую любой повод обратиться к тебе, зацепиться за тебя…

Эй, колючая взвесь моего сердца, откажись хотя бы на мгновение от своих картонных воспоминаний, позволь мне протянуть прошлое через настоящее — в будущее, переступить через знаки препинания. Мне сейчас нужно выбраться из неопределенного пространства, в котором нет настоящих связей, где даже бесконтактные смесители разубеждают в силе прикосновения, где общение с себе подобными превратилось в тягостную обязанность и напоминает манипуляции горемастера с режущими инструментами: и дела не сделает, и материал изведет, и себя покалечит…