Контуженый

Бакшеев Сергей

Алена смущена:

— А почему Руслан Николаевич сам не звонит?

— Расчувствовался от нашей встречи, выпил, собирает вещи. Дал мне кучу денег, чтобы закупить квадрокоптеры, тепловизоры, приборы ночного видения и прицелы. Всем жертвует для победы.

— А он не передумает?

— Не волнуйся. Я позаботился.

Но Алену что-то смущает:

— Ночь. Неожиданный звонок с чужого телефона… Никита, это правда?

Я отвечаю искренне:

— Поверь, Руслан и его отец хотели бы, чтобы завод, если с ними что-то случится, приносил пользу народу.

На

этот раз я говорю про настоящих Руслана и Николая Краско. Говорю о них в прошедшем времени, но Алена, к счастью, этого не замечает. Она верит мне. И я верю, что ничего не выдумал. Так было бы, будь их воля.

— Никита, а ты приедешь… на завод? — спрашивает Алена.

— Не могу. Важное дело.

— Очень важное?

Как тут ответить? Любое сравнение будет недостаточным.

— Самое-самое, — выдыхаю я.

Свет фар выхватывает информационный знак с надписью «Дальск». Я в родном городе. Теперь уже не могу думать ни о чем, кроме спасения Маши. Проскакиваю перекрестки, не обращая внимания на светофоры.

Губы шепчут:

— Потерпи. Я рядом. Я скоро буду.

Значок на передней панели показывает, что телефонная связь еще работает. Алена слышит мои слова, но не переспрашивает и не задает вопросов. Она отключает связь.

Я подъезжаю к железнодорожной станции. На часах 03:45. Условное время просрочено на пятнадцать минут. Мессенджер в телефоне Шмеля сообщает о входящем видеозвонке. Бандиты не дождались звонка заказчика и сами выходят на связь.

Я сбрасываю звонок и набиваю сообщение: «На встрече. Перезвоню». И бегу к паровозу. В голове стучит: какая встреча посередине ночи? Неважно! Пусть бандиты тоже голову ломают. Лишь бы выиграть драгоценные минуты.

Я подбегаю к тупиковой ветке, где стоит паровоз «Победа». Вижу красную звезду в белом круге на носовой части и перехожу на шаг, чтобы не выдать себя и успокоить сердцебиение. Подкрадываюсь к переднему колесу провоза и замираю.

Окно в будке машиниста сдвинуто. Бандит-крепыш курит около приоткрытой створки и говорит другому:

— Какая, на хрен, встреча. Звони еще раз.

— До этого было занято, решал вопросы, наверное. Он деловой, сейчас сам перезвонит.

— Не нравится мне это.

— Пять минут подождем.

— Три! Не позвонит, душим девку и сваливаем. Таков был уговор.

Я делаю два вывода. Маша жива — я успел. И второй — у меня всего три минуты, чтобы ее спасти.

Как это сделать? Подниматься напрямик к двум бандитам самоубийство. Меня услышат и заметят. Киллеры находятся за преградой, а я на виду. У них Маша, они загородятся ею, и я проиграю окончательно. Второго шанса не будет. Нужно застать их врасплох. Как?

Я слышу нарастающий гул товарного состава. Поезд пройдет по одному из соседних путей, и я понимаю, что могу предпринять. У переднего колеса есть лестница к паровому котлу. Под шум проходящего товарняка я поднимаюсь по железной лестнице, взбираюсь на цилиндрический паровой котел, переползаю с него на топку, а с топки на крышу будки машиниста. Перевожу дух, полдела сделано — я над головами

бандитов.

Дальше самое опасное. Я свешиваюсь головой вниз с покатой крыши к открытому окну. Если податься еще немного вперед, я смогу заглянуть в будку, просунуть руку в окно и выстрелить. Цели две, стрелять надо быстро и точно, и так, чтобы не зацепить Машу.

Сползаю ниже, держусь обеими руками за гладкую крышу и чувствую, если отпущу одну руку, могу упасть. Но выбора нет. Отцепляю руку и вытаскиваю пистолет.

Товарный состав проходит мимо, гул удаляется и в наступившей тишине я слышу нервный приказ крепыша:

— Три минуты прошло. Кончай девку!

Внутри какой-то шум, женский стон и умоляющий голос:

— Нет. Не надо. Прошу…

Это Маша. Моя бедная истерзанная Маша.

В груди вскипает негодование. Я уже не опасаюсь грохнуться с крыши, только бы спасти девушку.

Крепыш высовывается из окна, чтобы проверить обстановку. Передо мной его макушка, и я не колеблясь спускаю курок.

Выстрел! Голова бандита дергается, как от удара, тело заваливается внутрь. Крик Маши, возглас другого бандита, я резко свешиваюсь в окно и стреляю в темную фигуру. Попал или нет, разглядеть не успеваю, потому что теряю равновесие и сваливаюсь с крыши.

Удар о насыпь сотрясает грудную клетку и прерывает дыхание. Новые переломы ребер? Черт с ними, приспособлюсь. Только бы остались целы руки-ноги. Выдыхаю, слышу невнятную ругань бандита. Он жив, ворочается, я его только ранил. Нужно срочно подняться в рубку и добить.

Руки шевелятся, ноги тоже, а боль от ушибов не в счет. Встаю на ноги, цепляюсь за поручни, поднимаюсь по крутой лесенке. Уже на второй ступеньке доходит, что пистолет я выронил при падении. Смотрю под колеса — оружия нет. Правая рука ноет — я ударился ею о край окна, и пистолет отлетел в будку. Хлопаю себя по карманам — пусто! Второй ствол я забыл в машине.

Да что ж такое! Я безоружен. Но останавливаться нельзя, упрямо топаю по железным ступеням.

Из будки доносятся угрозы бандита и голос Маши. Он матерится и грозится убить, а она кричит от отчаяния.

Выстрел! Крик обрывается. Тишина.

Ужас парализует сознание: я не успел.

51

Врываюсь в будку машиниста. Натыкаюсь на тело бандита. Он цепляет меня руками, я падаю через него. Разворачиваюсь, наваливаюсь, хватаюсь за горло и душу. Душу, что есть силы! И тут замечаю, что враг не оказывает сопротивления. Никакого.

Убираю руки. На животе бандита кровавое пятно и черная точка в области сердца. Он мертв. Я споткнулся о мертвое тело.

Рядом на полу сидит обезумевшая Маша и сжимает пистолет обеими руками. Ствол направлен в грудь убитого. За ее спиной под окном валяется второй бандит с дыркой в голове от моей пули.

Маша видит меня, роняет пистолет и дает волю слезам. Я обнимаю ее.

— Маша, я приехал. Я с тобой.

Она сотрясается от рыданий, с трудом выдавливает слова:

— Я… его… Они…