Конунг Туманного острова
Шрифт:
Купец появился точно в тот момент, когда солнышко коснулось своей макушкой зенита. Он не похож на римлянина, — подумал Валерий, — и на грека он тоже не похож. Волос русый, крепкие плечи, более приличествующие воину, и длинный нож на поясе, мало уступающий по размеру мечу. И взгляд! Взгляд человека, который не задумываясь вытащит этот нож и вскроет обидчику горло. Странный это был купец.
— Ну что, пошли? — чужак показал подбородком в сторону конторы, где сидел господин табулярий. — Бумаги с собой?
— Бумаги с собой, — кивнул Валерий. — Только продавать я ничего не стану, пока не разберусь в том, что происходит.
—
Через две четверти часа, когда первый кувшин уже был выпит, странный купец с растерянным видом мотал вверх и вниз потрепанные свитки, исписанные старой, мало кому понятной латынью.
— Ничего не пойму я, — расстроенно сказал он. — А чего тут столько их?
— Мои предки иногда получали подтверждение у императоров на владение, — пояснил Валерий. — Разные бывали времена. Случалось и такое, что государи отменяли завещания и отнимали наследство. Или заставляли делать наследником себя, а потом приказывали какому-нибудь богачу принять яд. Нерон много денег так заработал.
— Вот ведь затейник какой, — усмехнулся бородач. — Значит, ты Валерий. Тот самый, настоящий. И имеешь право заседать в Сенате, только не заседаешь, потому что у тебя земли нет, и ты этого права лишился. А еще потому, что этих ваших сенаторов разогнали, как пьянчужек из дешевой харчевни. Всё так?
— Так, — опустил плечи Валерий.
— А чего ты хочешь больше всего на свете, парень? — неожиданно спросил его купец. — Ты много всего болтал по пьяному делу. Я удивился даже. Давно такого чудака не встречал. Ты и, правда, думаешь, что придет добрый дядя и вас всех спасёт?
— Я бы служил такому государю, — честно признался Валерий, в котором сидел уже второй кувшин, и его понесло. Его собеседник, напротив, пил мало и внимательно слушал, подперев заросшую густой бородой щеку увесистым кулаком.
— Лучшим правителем Италии был король Теодорих, — рубанул воздух ладонью Валерий. — Он правил разумно и умеренно. Так, как по слухам, правит великий дукс(7) словен Самослав. А какая нам разница? Чем словене хуже армян? Армянин Исаак грабит мой город не хуже варваров, хотя должен его защищать!
— Ты не любишь армян? — усмехнулся собеседник.
— Да вовсе нет! — поднял руки Валерий. — Я не люблю экзархов, которых сюда присылает император. Мне плевать, какого они рода! Диоклетиан был иллирийцем, Феодосий родом из Испании, а Септимий Север — пуниец из Африки! Это были лучшие правители Рима из всех! А наш государь далеко, и на Рим ему плевать. Он ведь даже никогда не бывал тут! Наш город гибнет! Мы держимся лишь искренней верой в господа нашего Иисуса Христа, а нас заставляют признать какие-то еретические каноны. Никогда народ Рима не пойдет на это! Никогда!
— И ты, став сенатором, — уточнил купец, — все свои силы отдал бы процветанию Рима.
— Без остатка! — мотнул Валерий курчавой башкой. Он был изрядно пьян.
— М-да… — протянул купец. — Забавный ты парень. Мой господин говорит: бойся своих желаний, они могут сбыться. А твои, Валерий, могут сбыться прямо сейчас. Ну, что, ты к этому готов?
1 Хартуларий — чиновник, ответственный за указы. Маврикий возглавил разграбление казны папы Северина. Позже попытался поднять восстание, чтобы самому стать экзархом и был казнен.
2 Патримоний святого Петра — колоссальный земельный
3 Эктезис — письмо, опубликованное в 638 году н.э. византийским императором Ираклием, в котором монофелитство определено как официальная имперская форма христианства.
4 Атернум — совр. город Пескара, порт на Адриатическом море в провинции Абруцци. В то время был захвачен лангобардским герцогством Сполето.
5 Модий — около 3000 кв. метров. Не путать с модием, мерой объема. Все меры площади сильно отличались от качества земли и местности.
6 Табулярий — нотариус в позднем Риме и Византии.
7 Дукс — римский титул, равный герцогу.
Глава 2
Август 640 года. Тергестум. Великое княжество Словенское.
Город уже понемногу приходил в себя после внезапной, но от этого не менее грандиозной свадьбы конунга Сигурда Ужаса Авар и придворной дамы Леутхайд. Гульба шла три дня и три ночи и закончилась только вместе с запасами крепкого, некрепкого и совсем уже негодного пойла, включая брагу, пивное сусло и скисшее до состояния уксуса вино. Вместе с похмельем в головы данов вернулась способность рассуждать здраво, а также смутные воспоминания о том, что они поклялись Тором и сиськами Фрейи взять на копье какое-то королевство Кент. Или только Тором? Хотя без каких-то сисек тут точно не обошлось, в этом даны были уверены железно. Вспомнить подробности им мешал квас, который подвезли какие-то шустрые молодые люди. После этого самого кваса состояние воинов немного улучшилось, но зато их развезло опять, как будто кислый пузырящийся напиток, падая на выпитое вчера, вновь пробуждал его к жизни. Так прошел еще день, когда хмель выветрился уже окончательно, и даны с грустью начали пересчитывать браслеты на руках и цепи на шеях. Всего это добра у них изрядно поубавилось. Самые стойкие вспоминали, как снимали с пальцев кольца и перстни, как рвали с себя ожерелья и кидали их на стол перед молодыми… Ах да! Вот оно что! Сигурд женился на какой-то неописуемо красивой бабе, они выбрали его конунгом, и теперь им предстоит поход на королевство Кент.
— Что еще на Кент? — чесали затылки те, кто шёл из родных земель посуху.
— Да, дыра на юге Британии, — поясняли им те, кто попал в Египет по морю. — Мы там воду брали и мясо в дорогу.
— Та земля богата? — интересовались те, кто там не был.
— Да не, полная задница, как у нас в Дании, только потеплее малость, — любезно объясняли им.
— А чего тогда нас туда несёт?
— Так мы же Тором поклялись.
— А… Ну, тогда да…
А пани Леутхайд, в одночасье превратившаяся из безродной сироты и приживалки в без пяти минут королеву, смиренно стояла перед великим князем и получала последние напутствия.
Девушка всю ночь пересчитывала подарки, полученные на свадьбе, пока ее муж сотрясал богатырским храпом какой-то домишко, что им уступили за небольшую сумму местные. Леутхайд в ту ночь не спалось. Во-первых, ее муж выводил носом совершенно невообразимые рулады, а во-вторых, она в жизни своей не видела столько золота, в тысячный раз запуская пальцы в немаленький ларец, доверху забитый перстнями, цепями и браслетами. И это все принадлежало теперь ей!
— Сигурд Эйнара сын
На княжьем пиру преобильном