Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
Стоило выделенному отряду из пяти дюжин отборных воинов взять под контроль три узких колодца в подземной пещере, в палатку к каждому из счастливчиков переместились по небольшому, но очень весомому сундуку. Даже по самым скромным прикидкам, выходило не меньше 900-1000 гельдов на «брата».
За последующие две недели, оказавшиеся в ловушке горцы, испробовали все доступные способы хоть как-то повлиять на ситуацию. Нездоровая суета обошлась им минимум в сотню мужчин убитыми и попавшими в плен, и продолжись это прежним порядком, не понадобилось бы даже сила жажды. Фризы однозначно доказали: без достаточного
К этому моменту щедрая Серебряная долина между Бас-Буданом и остальным хребтом была горцами или оставлена, или их поселения полностью разграблены, поэтому вот уже полтора месяца ничего кроме скучных дежурств на баррикадах и какого-никакого гурманства у фризов не осталось.
Самым ценным на 28 июля по земному счету (если Игорь ничего не напутал) было право на небольшие охотничьи экспедиции. Нет, официально это считалось вылазками для контроля территории, но удар по племени был таким сокрушительным и болезненным, что остальные роды оказались не способны оставить свои крепости и замки. Им попросту было некого отправить в набег.
Почти все мелкие вожди и их боеспособные дружины были вырезаны у входа в Серебряную долину, так что у многих наследников не было шансов удержать даже свои городки. Надежду давало лишь предположение, что давние враги не пойдут в горы. И если для этого нужно было изобразить забившихся под камни горных мышей, они готовы были это делать.
Единственным исключением стали юго-западные горские роды, засевшие в крепости Визан. Те, безусловно, сохранили свои силы. Но даже самые тугодумы в лагере понимали – нынешний успех связан именно с их предательством, а значит, 500-600 их отборных воинов, вряд ли сейчас хоть как-то угрожают положению фризов.
Вот поэтому, пользуясь несколько привилегированным положением среди остальных хевдингов, Игорь и мог позволить себе довольно часто оказываться «без особых целей» за пределами осадного лагеря.
Спросите: какая охота, если еду и так девать некуда?» Ответ прост: не бараниной и козлятиной единой жив человек!
Самой вожделенной добычей в таких вылазках считались улары – местные, плохо летающие птицы, по поведению и внешнему виду напоминающие обычную домашнюю курицу. Правда, даже самки по размерам несколько превосходили знакомых всем несушек. Удачный бросок камнем из пращи или выстрел тупой облегченной стрелой из арбалета приносил тушку от полутора до двух с половиной килограмм.
Мясо нередко было по-летнему суховатым, и временами даже откровенно тощим – выводки едва успели опериться, поэтому родители пока еще не откормились, - но все равно привлекало застрявших в горах гурманов.
Именно его и собирался добыть Игорь, в сопровождении еще двух лучников. Четыре такие же группы стрелков разошлись от разложенного час назад костерка, по «звездным» направлениям, чтобы не мешать охотничьим потугам друг друга.
Посматривая на небольшую стаю пернатых, воины закончили подкрадываться, и каждый из них, наверное, даже выбрал место для выстрела, на плотных сливающихся с камнями телах уларов.
По окраске самцы и самки почти неотличимы. Разницу можно увидеть лишь в размерах и скрытых в траве шпорах. Но Игорь точно знал: крупная серо-стальная птица – явный самец, - не догадывается об ожидающей его судьбе.
Он регулярно вскидывал короткую шею с маленькой головой, двигал небольшим клювом, сглатывая найденное, и снова наклонялся, помогая себе в поисках, движениями коротких и толстых ног. В такие моменты становилось особенно хорошо видно чисто-белые горло, верхнюю часть зоба, низ и бока шеи, а также украшенные четкими поперечными полосками черного и светло-охристого цвета передние части спины и груди.
Местная дичь отличаются от домашних птиц не только расцветкой, но еще и относительно длинным и слегка закругленным хвостом с коричневато-бурыми и каштановыми на концах перьями. Игорь особо не разбирался в биологии, но примерно так бы он себе и представлял «горную индейку».
Дважды коротко втянув носом воздух, парень привлек внимание напарников и, убедившись, что все готовы, воспользовался своим традиционным правом первого выстрела. Приговоренный самец в очередной раз выпрямился, замер, изучая что-то ведомое лишь ему, и кубарем покатился от мощного удара тупой «птичьей» стрелы.
Не попавшие под выстрелы пернатые легко и дружно рванули в сторону ближайшего крутого склона, пользуясь крыльями только для поддержания равновесия. Их не преследовали, потому что прекрасно запомнили: при опасности улары бегут к обрывам, чтобы спланировать в ближайшее ущелье, и найти их после этого, нечего было и рассчитывать. И действительно, меньше чем через минуту раздался узнаваемый громкий свист. Привычка «шуметь» у этой добычи появлялась лишь при полете.
В это время охотники подошли ближе и смогли рассмотреть в траве результаты получасового ползания среди травы и камней. Выстрелы двух других воинов были не менее удачны. Дольф при этом умудрился еще и удачно пустить стрелу вслед перепуганной стае, добыв в итоге двух птиц.
Игорю со своим арбалетом о таком результате не стоило даже мечтать, но он никогда не забывал похвалить своих воинов, пусть даже за звание «лучшего стрелка» лишь до вечерней охоты. Правда, в этот раз сделать он этого не успел. Из кустов, со стороны лагеря, высунулся один из лишь недавно оставленных «на хозяйстве» воинов, и призывно засемафорил обнаруженным собратьям.
* * *
Скаканье по камням здесь штука неблагодарная – сломать или вывихнуть ногу очень легко, - поэтому обратный путь занял лишь чуть меньше времени, чем предыдущие переползания. К этому моменту в лагере собрались все охотничьи партии. Причина для сбора была проста: северо-восточная группа наткнулась на небольшой лагерь горцев.
– …вход в пещеру прикрыт кустарником. Удачно. Он густой и колючий. Мы смогли это увидеть, только оттого, что по склону оказались выше. У входа всего один муж. С коротким копьем и без брони. Пастух. Несколько раз выходили женщины к ручью. Вода в полста шагах ниже убежища. Видно, что натоптана целая тропа, но издалека ее не рассмотреть. Теми же кустами прикрыто…
У фризов, по крайней мере, у уроженцев центральных кинефатских земель, умение балагурить очень ценится. Других Игорь мало кого видел, хотя в хирде у Эрвина Сильного выходцев откуда только не было, но как он не без основания подозревал, дружинная культура – это свой особый микрокосм, а потому не совсем отражает общие фризские традиции.