Конвейер смерти
Шрифт:
– Отправляйся хоть к черту на кулички! Но после моего возвращения! А сейчас отстань от меня. Задерживаешь! Вдруг Чапай передумает. Марш к Подорожнику! Скоро нас Муссолини вызовет на доклад, а никого на связи нет!
Отделавшись от горячо желающего сбежать «комсомольца», я устремился к Мандресову. Полтора километра пешком по ровной дороге в принципе полезно для организма. А то обычно перемещаемся, сидя на БМП, да с неподъемным грузом по горам ходим. Какое уж там удовольствие от прогулки. А сейчас с собой только автомат и «лифчик» с боеприпасами. Приятно прогуляться, подышать воздухом.
При моем появлении офицеры роты состроили кислые физиономии, но потом проявили радушие. У костра расположились Мандресов, Калиновский, молодой лейтенант Грищук (новый взводный вместо Ветишина). Старшина Халитов сидел в сторонке, надев каску, бронежилет, и грустил.
– О! Рома! Тебя выдернули в рейд! В наручниках привезли или добровольно пошел?
– Товарищ старший лейтенант! Командир роты сказаль, что без боевых действий не получу медал! А мне медал нужен. Орден не дадут простому старшине, но медал нужен. «За отвагу» хочу! Очень красивый медал!
– Если проявишь себя, получишь! Видишь, Бодунов год в горах, а без ордена. Не все сразу. Заслужи!
– Будь уверен! Заработаю медал! Что я, зря в зеленку пришель? Думаю, одын раз хватит для награда? Обязательно отлычусь!
Калиновский протянул мне кружку горячего чаю, а Мандресов пообещал, что скоро будет плов.
– Как дела, Саша? Чем сейчас рота занимается? Где остальные взвода? – спросил я, видя, что тут только второй взвод.
– Острогин и ГПВ слева, в трехстах метрах. Чернышев (еще молодой взводный) справа, вместе с Федаровичем. Ох, и здоровенный детина пришел на взвод! АГС в полном сборе взгромождает на спину и несет на себе. Илья Муромец! Не человек, а тягач!
Кругом было тихо. Солнце стояло высоко и сильно припекало. Клонило в сон. Отдых на природе. Покой, красота!
Вдалеке, ломая на бегу кустарник, к нам бежал какой-то солдат. Перепрыгивая через плеть виноградной лозы, он зацепился сапогом за ветку и, громко заматерившись, упал. Сидящие у костра солдаты засмеялись над неумехой.
– Товарищи офицеры! Помогите! – громко заверещал лежавший солдат, вызвав очередной приступ массового смеха.
– Иди сюда, поможем, – улыбнулся Калиновский. – Ты только выползи из кустов.
Солдат на четвереньках выбрался из зарослей, сделал еще три прыжка и заголосил, размазывая по щекам слезы.
– Спасите! Спасите!!! Там наших всех убили! Взводный при смерти. Славка и Серега лежат, отстреливаются. Меня за подмогой послали. – Молодой, смертельно испуганный, солдат дрожал всем телом и готов был рухнуть замертво.
Мандресов дал бойцу пощечину, приводя в чувство. Плечи его сотрясались от беззвучного плача.
– Объясни толком! Ты кто? Откуда? Кто напал? Где остальные? – так и сыпал вопросами Мандресов.
– Я – сапер, отдельный инженерно-саперный батальон. Наша группа прошла утром мимо вас вместе с «зелеными».
Мы, удивляясь, переглянулись, а солдат продолжил:
– «Царадоевцы» или сговорились с духами, или сдались в плен, но душманы появились сразу отовсюду. Взводный в этот момент установил «охоту», оставалось
Мандресов поднял на меня глаза, в них – немой вопрос: «Бежим на помощь?» Я кивнул головой и надел «лифчик»-нагрудник.
– Сашка, давай заведем в джунгли БМП и лупанем прямой наводкой, – предложил я. – На ней раненых и убитых вывезем.
Ротный кивнул в знак согласия.
– Рота, подъем! Взять оружие и боеприпасы! За мной! – громко заорал Мандресов.
– Ни хрена себе! Банда совсем рядом! Могли и на нас выскочить! – ужаснулся Калиновский.
Я огляделся: сколько тут нас? Четыре офицера, старшина, двенадцать бойцов. Плюс двое – экипаж бронемашины. Теоретически еще три сапера, если они живы. Все равно мало. Кто знает, сколько человек в банде? Рота афганских союзников просто растворилась, как и не было ее. То ли их перебили, то ли они предали нас и переметнулись на сторону мятежников. При втором варианте сил у противника еще больше. Около сотни стволов. Плохо! Одна надежда на БМП.
– Саня, вызывай танкистов, пусть пару танков пришлют. И Острогина вызывай к нам, – подсказал я ротному. – Не справимся иначе. Слишком много духов. Берите больше патронов! Каждому «муху», гранаты!
Я поплевал через левое плечо, поцеловал на счастье свой номерок и шагнул вперед навстречу неизвестной судьбе.
Сапер побежал обратно по тропинке, показывая дорогу в лабиринте дувалов и арыков.
«Черт! Черт! Черт!» – пульсировало в голове. Ну почему мне так не везет? Сидел бы себе на КП батальона, и все события прошли бы мимо меня. А теперь снова угораздило лезть под пули. Подорожник скажет, что я специально лезу на рожон, подтверждая Героя.
Где-то недалеко шла интенсивная стрельба, слышались разрывы гранат. Значит, кто-то живой и отбивается. Пожухлая листва мешала разглядеть, что творится впереди в зарослях. Видимость никакая, даже в десяти метрах. Ужасно неприятная ситуация!
– Фадеев, брось гранату за угол, – приказал я сержанту.
Ба-бах! Граната, не перелетев стену, взорвалась метрах в семи в кустах, отскочив обратно от края дувала.
– Писарюга! Ты что, совсем очумел! Чуть осколками не зацепило! Хорошо, РГД кинул, от эфки кого-нибудь точно ранило бы. Опять хочешь орден?
Сержант оскалил зубы в улыбке, но не ответил. Свой орден он получил благодаря осколку от собственной гранаты. По ранению. Стоящий рядом Калиновский швырнул вторую гранату точно за угол. Никто там не застонал, не заорал, значит, путь свободен. Свернули за угол. Так и шли двумя цепочками: впереди сапер, за ним я, Калиновский, Шапкин, следом топали бойцы. Вдоль соседнего забора подбирался Мандресов со своей группой. БМП рычала двигателем где-то сзади, пробивая, словно бешеный носорог, дорогу в саманных стенах и зарослях. Перед глазами открылся широкий двор, а за ним улочка и опять высокая стена.