Кооп-стоп (сборник)

Бахарева Ксения Васильевна

11

Вера Андреевна шла по непыльной дороге, то там, то сям переступая через не высохшие после дождя грязные лужи. Она направлялась к оперуполномоченному Горунову узнать новости о судьбе своей анонимки про деятельность Оршицкого райпотребсоюза. Судя по всему, какое-то движение анонимка уже должна была получить, и женщина, мечтающая наказать нерадивого мужичка, отказавшего в ее скромном похотливом желании, пребывала в приподнятом настроении от предвкушения услышать подробности об осуществленной мести. Вдруг вдалеке у магазина она заметила две до боли знакомые фигуры – бывший муж с новой пассией направлялся в сторону автомобиля с покупками.

У Веры Андреевны защемило в груди от обиды –

не столько от того, что ее какое-то время назад оставил муж, а скорее потому, как он заметно преобразился с молодой женщиной. Он и сам помолодел, постройнел, оттого уже казался выше ростом и – о боже – стал элегантным и обходительным с дамой, чего в прежней жизни за ним никак не водилось. Ну когда это он открывал двери автомобиля перед ней? В их жизни и автомобиля-то никогда не было, так, считанные поездки в такси. «Что такого в ней он нашел, чего нет во мне, образованной и уверенной в себе? Ничего, ничего… погуляешь и вернешься, кобелина…» – думалось Вере Андреевне, на мгновенье остановившейся на перекрестке дорог. Хорошее настроение от предвкушения мести заведующему овощным складом заготовительной конторы растворилось как дым, и теперь уже грузная дама в скромном серо-черном одеянии, не глядя по сторонам, зашаркала на стоптанных каблуках в сторону районного отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности.

– Ну что, Вячеслав, чем порадуешь?

– Да ничем, Вера Андреевна, не могу вас ничем порадовать. Рапорт я подал, но прокурор оставил его без движения. Недостаточно фактов. А улик и вовсе нет! – недовольно бурчал себе под нос Горунов, приглашая Веру Андреевну присесть на стул у стола.

– Значит, надо организовать серию анонимок, одной не поверили, а сотне поверят!

– Ох, да где ж их взять? Да еще чтоб не под копирку?

– Нам надо, мы найдем! – парировала женщина, не привыкшая отступать перед трудностями.

Горунов отлично понимал всю безвыходность ситуации с анонимками, уж больно влиятельная контора районная потребкооперация во главе с без пяти минут Героем Социалистического Труда Марком Наумовичем Бородиным. К тому же ему непонятно было, что движет этой властной партийной дамой: уж явно не желание просто так вывести всех преступников на чистую воду. Чем ей насолил Бородин? Или кто-то иной? Хотя, безусловно, зацепиться в деле было за что, поскольку, по сравнению с государственной торговлей с ее бесконечным товарным дефицитом, в этой конторе всегда было чем поживиться. Сама система потребительской кооперации позволяла получать большие деньги всем, кто работал в этой сфере. И все же не пойман – не вор, а как поймать, если на любые проверки посылаются прикормленные ревизоры? И прокурор не дает вникнуть дальше своего носа. Горунов не только носом, всем нутром чувствовал, что в кооперации осуществляется хищение в особо крупных размерах. А хищение в особо крупных размерах, как известно, не может осуществляться в одиночку. И здесь наверняка зарыта круговая порука, но пока нет сотни анонимок, делать нечего. Остается только бороться с мелкими рыбешками, на которых не наложит вето прокурор.

12

Марк Наумович обычно возвращался домой затемно, и потому не всегда его с ужином дожидались верная жена Соня и три дочери.

– Ужинать будешь? Я разогрею.

– Устал, чаю бы попил, только умоюсь.

В настенном зеркале ванной комнаты на Марка Бородина глядели большие глубокие усталые глаза пятидесятилетнего мужчины, который все чаще не понимал череду событий, не соответствующих придуманному им самим идеальному устройству мира. Смыв с себя суету дня, Марк Наумович зашел на кухню и ахнул от удивления. На столе горели праздничные свечи и любимый киевский торт.

– Праздник?

– Девочки не дождались, ушли спать. Какой день сегодня, не помнишь?

– Нет.

– Наша с тобой годовщина.

– Милая, прости, забыл.

Как

часто он помнил о своих обязанностях, судьбах и проблемах начальства и подчиненных, забывая о таких простых семейных и дорогих сердцу вещах. И теперь, стыдясь забывчивости, он молча поцеловал любимую спутницу жизни. От нахлынувших воспоминаний молодости, прошедшей в годы военного лихолетья, деревенской нищеты и постоянного изнурительного труда, он размяк, поддаваясь, казалось бы, позабытому острому романтическому чувству любви к самой дорогой женщине на свете, как будто дарованной свыше.

Соня после рождения детей давно уже работала библиотекарем, она всегда много читала, а потому была интересной собеседницей в самом изысканном обществе. Но кроме необыкновенной образованности Соня обладала удивительной интуицией предстоящих событий, как будто видела то, что непременно сбудется. И чувствовала людей как никто другой.

– Какой груз ты несешь, зачем обременяешь себя мрачными мыслями?

– Не понимаю, что происходит вокруг, устал без толку крутиться и ничего не получать взамен.

– А что ты хочешь взамен?

– Я не понимаю, почему все хотят только брать и ничего не отдавать, – устало гладил жене руку Марк Наумович.

– Ты отдаешь, этим пользуются все люди, кто тебя знает. Разве этого мало? Что же тебя тяготит?

– Разве мы за это воевали? Почему все так?

– Как?

– Из-под полы, все по принципу: ты – мне, я – тебе. Откуда этот чертов дефицит во всем? Схватить на халяву и удрать поскорей?

– Видишь ли, еще на заре советской власти, когда встал вопрос о модернизации страны, теоретики и большевистские лидеры решали, как следует развиваться советской экономике. Кто-то предлагал стратегию сбалансированного роста с постепенным расширением государственной и коллективной собственности, разумное рыночное распределение и привлечение зарубежной технологии. А кто-то выступал за рост экономики по ускоренной программе по директивному управлению, когда все подчинено государственному планированию и жесткому ограничению в потреблении. Победило то, что проще, ведь к власти пришли необразованные в большинстве своем люди.

– Это понятно. Государство говорит мне, что надо производить, какого качества и в каком количестве. И куда товар потом направить на реализацию. При этом никто не считает, как расходуются ресурсы на производстве, как и в какие сроки продукт продается или не продается, никто ни за что не отвечает.

– Кроме руководителей страны.

– А они-то за что отвечают? Давно живут при коммунизме.

– Но ты-то смог на предприятии построить эффективную систему!

– Только при всей строгой системе Госплана государство эффективность моего предприятия никак не может контролировать! Всем контролерам нужно только побольше мяса, колбасы да коньяка с черной икрой! А как идти в ногу со временем? Как морально устаревшие станки поменять на новые, чтобы произвести новый товар? Пока они наверху согласуют мои прошения, товар устаревает до рождения!

– В этом и есть парадокс директивной экономики! Все население занято, производства загружены, а везде дефицит. И никакого стимула в экономии. Марк, ты просто устал, тебе надо отдохнуть, все наладится, вот увидишь! Давай спать!

– Да, милая Соня, прости, я действительно устал, – Марк обнял жену и нежно поцеловал.

13

Утро пятницы у Марка Наумовича выдалось нервным. Не прошло и недели с прошлого выезда на природу, как его пришлось организовывать вновь. Опять по телефону потревожило начальство – высокопоставленные чиновники, которым подавай стерлядь, воблу и икру. И опять приходится выполнять их волю. Да еще из канцелярии продублировали: смотри, Наумыч, не подкачай! Конечно, Наумыч организует прием, как положено по этикету. И чем выше начальство, тем больше требований, продиктованных сверху.