Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги
Шрифт:
— Сзади чисто!
С колена — Гиди посылает заряд точно в бронеколпак пулемета. Выхлоп бьет по ушам, пахнет горелым порохом. Внизу — заполошно начинают стрелять…
— Пошли! Валим!
Они выбегают из комнаты, в коридор — и в комнату с противоположной стороны. Там их ждет окно. Перед тем, как выпрыгнуть — Гиди оставляет в комнате гранату с выдернутой чекой — взрыв может убедить боевиков в том, что с ними покончено.
Назад уже не вернуться, надо искать укрытие где-то впереди. Они бегут по переулку,
Потом — вдруг линии домов заканчиваются, становиться видно, что дальше — большие открытые пространства с хаотичной одноэтажной застройкой и какими-то развалинами. Там, впереди — что-то горит.
— Давай, сюда!
Они вваливаются в дом, крайний, полуразбитый. Но первый этаж все еще цел. Артиллерия перенесла огонь куда-то дальше — видимо, пытаются поддержать морской десант, блокирующий побережье от подхода подкреплений из Египта и от побега самих исламистов в Египет.
— Где мы?
— Глянь на улице…
Сапер высовывается — и тут же отшатывается назад.
— Черт…
— Что?
— Мы прошли дальше, чем надо было. Вон там — должен быть медицинский центр Аль-Факхура. Вон в ту сторону — мечеть Бармель. А то, что перед нами — это лагерь подготовки гранатометчиков ХАМАСа!
— Твою мать…
— Держи пролом. Я должен сообщить…
— Есть…
Миша залегает у проема — и вдруг понимает, что здесь был бой. Везде гильзы, причем стандарта НАТО, а не семь и шестьдесят два, как у боевиков ХАМАСа. А вот это…
Пальцы нащупали что-то знакомое. Каска! Такая же, как была у него…
— Гиди. Гиди, кажется, я нашел…
Ночь взрывается автоматными очередями, бьют по пролому. Под прикрытием огня — несколько черных фигур по открытой местности бегут к стене. Если добегут — забросят гранату и все.
— Контакт на двенадцать!!!
Пули бьют совсем рядом, но Миша не отступает от проема, пока не выпускает весь магазин. Боевики падают — кто замертво, кто залегает.
— Аллаху Акбар!!!
— Отходим! Назад по переулку!
— Я ранен!
Пуля — дура… Он стоял на передовой линии — и ему ничего не сделалось, а Гиди пуля нашла даже в глубине комнаты…
Черт!
— Идти можешь?
— Нет!
— Держи тыл! Свяжись с нашими, здесь был бой, я нашел израильскую каску! Где-то здесь танкисты, давай!
Новый магазин уходит за несколько секунд, результаты непонятны — впрочем, так бывает почти всегда, что в дневном бою, что в ночном — просто бьешь по вспышкам, по перебегающим фигуркам и надеешься, что хотя бы ранил.
Еще один магазин. Еще.
Решив, что дело дрянь, русский внезапно прекращает огонь. Подбегает к лежащему в глубине комнаты израильтянину, закидывает руку на плечо, поднимает…
— Пошли отсюда. Хватит с нас…
Пинок в дверь — и два автомата, русского и раненого израильтянина бьют в распахнувшийся пролом.
— А… шайтан!
Мучительный крик — и тут же взрыв гранаты, сразу за дверьми. Попытались подобраться с тыла, забросить гранату — но не рассчитали со временем. В итоге тот, кто держал гранату, получил пулю в кисть и выронил гранату себе под ноги. Себе — и своим сородичам…
Уйдем… Уйдем!
Длинная пулеметная очередь сзади — и в этот момент, где-то на позициях палестинцев зарождается комок огня, и этот комок стремительно летит к плюющемуся огнем пролому, превращаясь в комок огня размером с футбольный мяч — а потом еще больше. Этот комок бьется о край изломанной взрывом стены, разбивается на части, растекается ревущим пламенем. Израильтян выносит в проулок ударной волной…
Через несколько секунд, а может быть и минут — Миша пришел в себя. Во рту какая-то жгучая слизь, в голове шум, двоится перед глазами. Все затянуто дымом, едким дымом сгоревшей взрывчатки. Он лежит непонятно на чем — чередующееся мягкое, податливое и острое…
— Гиди…
Надо встать. Даже если подыхаешь — надо встать и идти…
Но встать невозможно. Где-то впереди — ложатся артиллерийские снаряды, земля вздрагивает от разрывов.
И он не может встать.
Пальцы нащупывают автомат, знакомое ощущение стали под пальцами. Впереди — перемещаются, мельтешат какие-то тени. Надо подтащить автомат к себе, взять в руки… там должны остаться патроны. Он пытается это сделать… но не успевает. Нога в армейском полусапоге наступает на руку, пинок в голову отправляет в бездну беспамятства.
Сектор Газа. Центральная часть города Газа
Район Кэмп-Джабалия
Ранее утро 24 июля 2014 года
Когда своими контуженными ушами Шамир услышал рев танковых моторов — он сначала подумал, что бредит. Но нет — это и на самом деле были танки, они продвигались по улице, стреляя из пулеметов. Два танка в голове колонны — и дальше Намеры, тяжелые бронетранспортеры на танковом шасси с десантом.
— Танки!
Они только успели высунуть из развалин флаг и пустить зеленую ракету — как головной танк — остановился, и тут же тяжко бухнуло орудие…
Господи… это же сто сороковой!
— Прикройте! Дайте дым!
Под визжащими пулями, танцующими свой безумный танец в горящем городе — в два приема Шамир перебежал к танку. Постучал прикладом по заднему люку, он открылся — и танкист наставил на него короткоствольный автомат.
— Свой! Свой!
— Как зовут?