Копье судьбы
Шрифт:
– У монастыря нет спецслужбы, – скромно констатировал владыка Мушег. – У нас монастырь, а не штаб-квартира разведки. Но когда я говорю – мы, я имею в виду святую Армянскую апостольскую Церковь. А вот ей – две тысячи лет. Наверное, мы накопили опыта, чтобы выяснять некоторые вещи быстрее полиции как органа правопорядка. Потому что почти все полицейские – наши прихожане.
Артем уважительно и понимающе кивнул.
– Мы заподозрили неладное, потому что полиция не придала значения воткнутому в дерево, где нашли повешенного, ножу. Его дети подтвердили, нож знакомый, у отца его видели точно. Возможно, воткнул нож в отчаянии, потом наложил на себя руки. Или ножом край веревки подрезал, может, для очистки веток взял – объяснений много. Ничего экстраординарного, казалось бы. Но мы… При монастыре есть духовная семинария,
Владыка Мушег, перебирая четки, замолчал. Артем отсчитал порцию уважительного ожидания падением шаров четок, снова спросил:
– И что такого вы обнаружили в фактах повешения и воткнутого в дерево кухонного ножа?
В силу профессиональных обстоятельств у Артема было особое отношение к кухонным ножам, подменяемым вместо ритуальных. Поэтому он услышал то, что ожидал.
– На лезвии ножа были вытравлены латинские буквы: «S.S.S.G.G.», вплетенные в орнамент. Это не совсем армянский орнамент, хотя и с привычными виноградными листьями. И хотя у армян есть привычка украшать семейные ножи надписями, но латинские буквы… тем более эти… И в совокупности с деревом и повешением…
Невольно все собеседники подались вперед, невзирая на этикет. Гоар и дьякон Ованес явно не были в курсе этой части повествования. Владыка Мушег, не меняя позы опоры на локоть и не переставая перебирать четки, продолжил, совершенно не оценив внимания собеседников.
– Я уверен, вы без понятия, что означают эти символы и такие совпадения, потому без интриги скажу: «S.S.S.G.G.» – это аббревиатура нетипичного и вроде давно переставшего существовать тайного общества «Вольных судей». Не поручусь за точность немецкого произношения, этот язык для меня пятый по значимости и навыкам, но звучит расшифровка литер так: «Stock, Stein, Strick, Grass, Grein»
– «Палка, камень, веревка, трава, страдание», – автоматически перевел Артем, для которого немецкий был вторым языком. – И что это значит?
– Дело в том, что воткнутый в дерево повешенного нож – это традиция казни, как я уже сказал, переставшего существовать некогда тайного общества из Вестфалии «Vehm-Gerichte».
– Фем… Герихьте? – Артем задумался. – Это как переводится, как «удаленный суд» или как-то так?
– Скорее, «Священное судилище», во всяком случае, нас так учили. В Германской империи после изгнания Генриха Льва в XIII веке начался период насилия и анархии. Императорский суд не заседал, феодалы притесняли народ, а людям нужна была справедливость и неминуемая кара преступников, кем бы они ни были. Потому и появились такие вот вольные суды. В Дортмунде был обнаружен фемический кодекс [5] , чтение которого было запрещено непосвященным под страхом смерти. Там была расписана иерархия организации – члены первой степени назывались «главные судьи», второй – «сидящие на скамьях», то есть заседатели, третьей – «послы». А суд имел двухступенчатую систему – «открытый» суд и «тайный». Эти суды принимали к рассмотрению все преступления против христианской религии, Евангелия и десяти заповедей. Судили они, правда, не всех, за пределами юрисдикции оказались женщины, дети, духовенство, иудеи, язычники и высшее дворянство. Процедура суда состояла в предъявлении обвинения, которое делал вольный заседатель, и обвиняемый обязан был явиться. Вызов писали на пергаменте с приложением семи печатей и давали шесть недель для явки… Но, простите, увлекся…
5
Фемические суды – система тайной судебной организации, появившаяся в Вестфалии в конце XII – начале XIII веков. Суды существовали в Германии и ряде других европейских стран в XII – XVI веках. – Прим. ред.
Судя по всему, тему борьбы с сектантами владыка Мушег знал на
– Важно вот что, – он продолжал. – После осуждения обвинитель с помощью других членов общества приводил в исполнение один из трех приговоров: изгнание, разжалование или смерть. Смерть описывалась так – «для шеи веревка», «тело на съедение птицам и хищным зверям», «имущество – конфисковать».
– Пока непонятно, как, кроме аббревиатуры на ноже, связана смерть этого несчастного с древним обществом из Германии, – задумчиво произнес Артем.
– Связь в процедуре. Нож втыкали в дерево, на котором вешали осужденного, чтобы показать: он принял смерть от «священного судилища». Если жертва сопротивлялась, ее убивали кинжалом, тогда оружие оставляли в ране с этой же целью.
– То есть, вы полагаете, в данном случае речь идет о казни – исходя из воткнутого ритуального ножа в дерево, на котором был повешен человек? – спросил Артем с сомнением в голосе.
Владыка Мушег выпрямился и чуть наклонился вперед, вперив в Артема пронзительный взгляд.
– Мы выяснили, что жертва, которую, кстати, звали Акоп, за два года до происшествия прибыл из Германии, где больше года был на заработках. И место его работы – как раз земля Северный Рейн-Вестфалия, в городе Падерборне, это на границе с Нижней Саксонией.
Артем при упоминании Падерборна вздрогнул. Это место он помнил хорошо, недалеко от Падерборна находится замок СС – Вевельсбург, где Артем не так давно пережил самое опасное время в своей жизни, приняв участие в полицейской операции по разгрому тайного нацистского общества.
Владыка Мушег, не замечая волнения собеседника, продолжал:
– Родственники Акопа рассказали, что за три дня до происшествия он говорил с кем-то по телефону по-немецки. СМС иеромонаху Асогику отправил в этот же день. Через три дня он оказался повешенным ритуальным способом, а еще через некоторое время наш хранитель Святого Копия попадает в больницу в результате покушения. Нам кажется, достаточно поводов задуматься о причинно-следственной связи?
– Тем более что место, где работал этот Акоп, по сути – это окрестность замка Вевельсбург, нацистского логова черного ордена Гиммлера? Того, кто в Третьем рейхе был повернут на символизме и артефактах. И «Копье Лонгина» в эту конструкцию очень даже укладывается, – поделился Артем своими соображениями.
– Теперь понятно, почему мы обратились к вам? – спросил владыка Мушег.
Глава 5. Мировой заговор
– Вероятно, я должен выполнить какое-то ваше поручение в Германии, раз речь идет о немецком тайном обществе. Тем более – бывал я в этом Падерборне, и совсем недавно.
В этот раз владыка Мушег все-таки улыбнулся.
– Нет. В земле Северный Рейн – Вестфалия у нас есть кому выполнять поручения, потому что именно там, в Кельне, находится резиденция Германской епархии Армянской апостольской церкви. Ваш опыт и знания мы бы просили использовать здесь, в Армении. Суть нашей просьбы – помочь отыскать место, где иеромонах Асогик мог сохранить Святое Копье и, соответственно, принять меры к обеспечению его безопасности. В этом вам поможет дьякон Ованес, и любое содействие с нашей стороны мы обеспечим. По поводу гонорара можете не беспокоиться: Святое Копье – один из главных символов веры нашей Церкви, потому в данном случае мы не будем торговаться. Тем более, что мы знаем ваши почасовые расценки, нас они устраивают. А по результату работы мы найдем способ отблагодарить. Полагаю, вы в курсе, что Армения для армян мира – это очаг, а родина для каждого своя. И потому, учитывая вашу международную практику, помощь со стороны армянской диаспоры в любой стране мира для вас будет неоценима.
Артем задумчиво кивнул, представив на минуту, как в Дубае его встречают в аэропорту крепкие армянские парни на белых «Лексусах», а по мутной воде Сиамского залива его везут на белом катере серьезные ребята в банданах цветов армянского флага.
Артем махнул рукой перед лицом, будто отгоняя видения. Перевел взгляд с одного собеседника на другого, остановился на лице владыки Мушега, внимательно ожидающего вопросов.
– Я не очень понимаю, чем могут быть полезен… Я в Армении впервые, не знаю ни языка, ни традиций, не знаком с бытом монастыря. Я здесь только по навигатору, если за рулем. Какой от меня толк?