Копейка. Заверть

Скурихин Сергей

– Очень много разных. Повторялись.

– Ты помнишь все эти сны?

– Да. Все.

– У тебя были любимые сны?

– Да. Много.

– Ты смеялся во сне?

– Не смех.

– А что?

– Хорошо. Тепло. Интересно. Большая голова.

– Ты летал во сне?

– Плавать. Летать. Ходить. Всё сразу.

–

Ты сам был в своих снах?

– Я был маленький. Я был очень большой. Всё сразу.

– Почему ты вышел наверх?

– Не стало снов. Ты забрал их.

– Я забрал твои сны?

– Я так думал.

– Ты следил за мной?

– Да. Много. Я показал – уходи.

– Почему ты напал на меня?

– Ты не уходил. Я показывал тебе.

– Почему ты не бросил меня наверху?

– Вспомнил старые слова.

– Какие?

– Жизнь. Человек.

– После того как ты забрал меня к себе, сны вернулись?

– Нет. Больше нет. Другое.

– Вернулось другое? Что?

– Старые слова.

Минус 1

Мне потребовалось время, чтобы «переварить» написанное Сашей. Оказывается он боролся не за укреплённую нору, не за чудодейственный гель и не за пищевой концентрат. Он защищал своё право смотреть «волшебные» сны! И его мозг, возбуждённый этими снами, потребовал двигательной активности, когда сновидения вдруг прекратились. Тогда Саша вышел на поверхность, определив методом проб и ошибок подходящее для этого время. И в одну прекрасную ночь он в туманной дымке разглядел непрошеного гостя, который с каждым последующим разом вёл себя всё наглее. Немудрено, что исчезновение картинок в своей голове Саша связал с моим появлением на планете, ведь я нарушил хрупкий баланс этого полумёртвого Мира! Саша попытался прогнать меня по-хорошему, но его предупреждение не возымело действия. А когда я перешёл последнюю черту: нашел ложбину и отметился в ней, то разбудил в нём холодную ярость!

Выходило, что Сашина спячка длилась больше двадцати лет, изредка прерываясь на поддержание жизнедеятельности организма. И его окончательный выход из этого состояния каким-то образом совпал с моим появлением на Траве. Были ли эти события связаны? Не знаю. Но в начале истории с «копейкой» меня ведь тоже посещали странные, отчасти вещие сны. Только, в отличие от Саши, я мог свои сны объяснить словами. А для Саши образы и видения из «волшебных» снов стали словами НОВЫМИ, которым он не нашёл соответствия в своём детском словарном багаже! Неужели это неведомые создатели Бункера таким способом передавали Саше информацию. Вот только о чём? Об их мире? О накопленных ими знаниях? Эх, если можно было бы достать такой ментоскоп, чтобы через него хоть глазочком заглянуть бы… Но как бы там ни было, именно эти сны не дали Саше сойти с ума и превратиться в двуногое животное!

А пока Саша спал в Бункере, Евгений Петрович искал его наверху. Был ли у них шанс встретиться? Маловероятно. Евгений Петрович нескоро нашёл ложбину, и этого произошло уже после того как Саша оставил свои отчаянные попытки выбраться наружу. Конечно, Евгений Петрович мог сам наткнуться на дверь Бункера, если бы двигался вдоль склона. Но он пошёл вглубь ложбины. Характерно, что мы действовали с ним пусть в разное

время, но в одной логике. Я бы тоже не стал прижиматься к склонам на местности, ведь это значительно сужает зону поиска. И похоже, что Евгений Петрович рассуждал так же. Скорее всего, насколько позволяла видимость, он осмотрел склон ложбины и пошёл от него к центру по выровненному дну. Но увы, «фокус» с автоматической дверью срабатывает только при непосредственном к ней приближении. Видимо, создатели Бункера при его строительстве руководствовались старой истиной: если хочешь спрятать, то положи на видное место.

Возможно, ещё одно обстоятельство сыграло против их встречи. Когда Саша потерялся, то Евгений Петрович и Ольга Николаевна были уже немолодыми людьми. И за каждый свой «прыжок» на Траву они отдавали невосполнимую часть здоровья. Активная фаза их поисков пришлась на самое первое время после пропажи Саши, когда тот, страдая от страха, жажды и голода, сидел в трубе Бункера. Но искали его тогда в другом месте. И полагаю, что последние четыре года перед смертью уже парализованного Евгения Петровича поиски Саши практически прекратились. Ольга Николаевна с её больным сердцем просто не могла часто запускать устройство. Поэтому она так обрадовалась, увидев меня в «копейке».

Если несчастье, приключившееся с Сашей на Траве, обрело своё логическое объяснение, то его загадочные сны бередили мне душу. После того «разговора» я ещё несколько раз пытался выяснить у Саши какие-либо детали этих видений, но каждый раз получал от него один и тот же ответ: «Нет старых слов». И через некоторое время я перестал приставать к Саше с этими расспросами, и мы полностью переключились на исследование Бункера.

Вооружившись пятиметровой рулеткой, мы стали в масштабе переносить план Бункера на миллиметровку. Для этого мне пришлось лист А1 развернуть до его исходного размера. А расположились мы прямо на полу основного коридора. Добавляя на чертёж боковые помещения, мы двигались по этому коридору от его начала к концу. Работать вдвоём было удобно, особенно когда нужно было замерить длинные расстояния. И мы на несколько дней погрузились в этот рабочий ритм, пока он не прервался по независящим от нас причинам…

Видимость в ту ночь была ужасной. Сушь и концентрация пылевой взвеси в воздухе приближались к своему максимуму, и через несколько дней здесь должен будет разразиться ливень. Я поделился этим наблюдением с Сашей, и он кивнул головой в ответ. Перед заходом в Бункер Саша жестом предложил мне подняться на склон. Мы вскарабкались на него и убедились, что туман наверху стоит ещё плотнее. Я двигался за Сашей, пока он не остановился. Мы встали у того самого каменистого гребня, рядом с которым и «познакомились». И мой маркерный крест, и Сашина обманка были на своих местах. Я не понимал, зачем Саше понадобился этот ритуал у камня, но терпеливо ждал его окончания. Наконец, Саша кивнул мне и стал разворачиваться в сторону ложбины. Я тоже, окинув камень прощальным взглядом, стал уже отходить от него, как вдалеке, слева от нас, какая-то неясная полутень возникла из ниоткуда и сразу же прижалась к земле. А следом раздалась автоматная очередь!

Саша среагировал первым, а за ним распластался и я. И мы, не сговариваясь, поползли вниз по пологому склону. Похоже, стрелок потерял нас в тумане и не стал больше зря расходовать патроны. Надышавшись пылью, мы добрались до границы ложбины, склон которой круто уходил вниз. Вставать было нельзя, и мы «колбасками» скатились на дно. От точки нашего спуска до «копейки» было метров восемьдесят, а до двери Бункера раза в полтора длиннее. Конечно, под защитой склона путь до Бункера был более безопасным. Но что потом? Автоматическая дверь распахнётся перед неизвестным стрелком так же гостеприимно, как и перед нами. А дальше будет: раз, два, три, четыре, пять, с автоматом я иду тебя искать. Да и «копейку» одну в данной ситуации оставлять было нельзя!