Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
Шрифт:
Прошла неделя со времени атаки матабелов; ничего не случилось. Макаланги не обращали на них внимания. Старый Молимо ни разу не поднялся на гребень стены и вообще не старался повидаться с ними; это было странно, и девушка, знавшая, как старик расположен к ней, наконец решила, что он умер или, может быть, убит во время приступа. Джейкоб Майер перестал делать раскопки, он целыми днями сидел, бездействуя, и только думал.
Ужин прошел самым жалким образом; во-первых, почти все запасы истощились, и еды было очень мало, во-вторых, никто не произнес ни слова. Бенита не могла проглотить ни куска. К счастью, кофе оставалось много, и она выпила две чашки
Она чувствовала себя очень одинокой. Бенита немного поплакала, потом тоже пошла спать. Она чувствовала, что подходит конец. Веки ее странно отяжелели, и, не успев раздеться, она заснула — и все исчезло для нее.
Если бы Бенита лежала без сна, она услышала бы легкие шаги и увидела бы, что к ней подкрадывается человек с горящими глазами, вытянутые руки которого делали таинственные пассы. Но она ничего не слышала, ничего не видела. Опоенная снотворным наркотическим средством, она не могла знать, что ее сон мало-помалу превращался в транс. Она не сознавала, что поднялась, набросила на свое легкое платье плащ, зажгла лампу и выскользнула из палатки. Она не слышала, как ее отец, шатаясь, вышел из хижины, потревоженный звуком шагов, не слышала также, что он говорил с Джейкобом Майером, пока она стояла перед ними с лампой в руках, точно привидение.
— Если вы осмелитесь разбудить ее, — прошептал Джейкоб, — она умрет, а потом и вы умрете, — и он дотронулся до револьвера. — Теперь же с ней не случится ничего дурного, клянусь. Идите со мной и смотрите. Молчите! Все зависит от нее.
Подчиняясь странной силе его голоса и взгляда, Клиффорд двинулся за Майером.
Они прошли по извилистому входу в пещеру — первым Джейкоб спиной вперед, точно герольд перед королевским лицом, потом само это королевское лицо в образе девушки с длинными распущенными волосами и похожей на мертвую, в плаще и с лампой в руке, и, наконец, старый белобородый человек. Теперь они были в большой пещере и, миновав открытые могилы, отверстие колодца и алтарь, остановились возле креста.
— Сядьте, — приказал Майер, и Бенита опустилась на ступени у подножия распятия.
Он начал задавать ей множество вопросов, и Бенита, будучи в трансе, отвечала ему, однако тайны сокровищ не открыла. Клиффорд увидел, как страшно изменилось ее лицо, как голова опустилась на колени…
— Я умираю, — прошептала Бенита.
Глава XIX
Пробуждение
Одним прыжком старик отец очутился возле Майера, одной рукой схватил его за горло, а другой вытащил из-за пояса нож.
— Сатана! — задыхаясь, прошептал Клиффорд. — Разбудите ее, или умрете вместе с ней!
Джейкоб уступил. Он подошел к Бените и начал делать движения руками вверх, шепотом произнося повелительные слова. Долгое время они не производили никакого действия на девушку. Отчаяние охватило старика, а Майер до того усердно, с таким бешенством продолжал двигать руками, что пот заструился по его лбу, падая крупными каплями на пол.
Наконец она пошевелилась.
— Слава Богу, я ее спас, — прошептал
Глаза Бениты открылись; она поднялась на ноги и вздохнула, но не сказала ни слова и, точно спящая, пошла к выходу из пещеры. Она направилась прямо к палатке, где тотчас же бросилась на постель и заснула глубоким сном.
— Не пугайтесь и не беспокойте ее, — посоветовал Майер Клиффорду. — Утром она проснется.
Следующие три дня Бенита прожила в постоянном страхе, опасаясь, что Майер опять подложит в ее пищу или питье снотворное средство и начнет месмеризировать ее. Она не брала в рот ничего, что побывало возле Джейкоба. Спала она в хижине отца, старик ложился у входа, положив рядом заряженное ружье. Клиффорд пообещал Джейкобу, что если он застанет его за новой попыткой месмеризма, то застрелит, однако молодой человек совсем не боялся Клиффорда.
В течение долгих ночных часов старик и Бенита караулили попеременно. То спал отец, то она. Не всегда напрасно прислушивалась девушка: раза два, по крайней мере, она слышала крадущиеся шаги у хижины и чувствовала страшное влияние Джейкоба. Тогда она будила отца и шептала ему:
— Он здесь, я слышу, он здесь.
К тому времени, когда старик с трудом поднимался на ноги (он сильно слабел и страдал от острого ревматизма), все исчезало. Только из темноты до него доносились звуки удаляющихся шагов и чей-то тихий смех.
Наступило третье утро, утро страшной среды. В эту ночь ни Бенита, ни ее отец не сомкнули глаз и перед зарей стали долго и серьезно говорить о своем положении.
— Разве невозможно, отец, убежать? Может быть, проход к лестнице не настолько заложен, чтобы мы не могли спастись.
Клиффорд подумал о своих негнущихся ногах, о боли в спине, покачал головой и ответил:
— Не знаю, Майер никогда не подпускал меня близко к ней.
— А почему ты не пойдешь посмотреть? Ты знаешь, он теперь встает очень поздно, так как всю ночь не ложится. Возьми бинокль и осмотри стену из старого дома, который стоит рядом. Джейкоб не увидит и не услышит тебя: если же пойду я, он, конечно, проснется. А я поднимусь на конус.
— Но ведь ты же не… — начал он и остановился.
— Нет, конечно нет. Я не повторю поступка португалки, пока обстоятельства не доведут меня до этого, я просто хочу посмотреть. С конуса можно видеть далеко. Может быть, матабелы уже ушли.
Когда стало достаточно светло, они вышли из хижины. Клиффорд, прихрамывая, пошел к стене, а Бенита направилась к конусу.
Матабельского лагеря не было видно, потому что он раскинулся во впадине, почти у подножия крепости. За ним поднимался откос пригорка; может быть, эта легкая возвышенность находилась приблизительно в миле от того места, на котором стояла девушка, и на ее гребне она увидела что-то вроде фургона, кругом двигались человеческие фигуры. Они кричали: благодаря тишине африканского утра звуки их голосов долетали до Бениты.
Когда туман рассеялся, она ясно рассмотрела фургон, запряженный волами; очевидно, матабелы только что захватили повозку и окружили ее. Однако теперь дикари были заняты чем-то другим. Они указывали копьями в сторону конуса Бамбатце.
Бенита сообразила, что при ярком свете на фоне неба ее отлично видно из долины. Да и не только их; вскоре показался белый человек и поднял что-то — ружье или подзорную трубу. По красной фланелевой рубашке и широкополой шляпе на его голове она решила, что это белый. Вид ангела в небесах вряд ли бы больше обрадовал Бениту, которая чувствовала себя такой несчастной!