Коптский крест

Батыршин Борис Борисович

Этот факт, конечно, имел и положительную сторону – сумей мы как-то обзавестись деньгами девятнадцатого века, они сами по себе стали бы в нашем времени недурным нумизматическим товаром, который можно было бы продать через Интернет, причем без всяких проблем. Но штука была в том, чтобы где-то достать этих самых «Петров», «Катерин», полтин и двугривенных. Причем в немалом количестве и по возможности не нарушая при этом законов. Ни Российской Федерации, ни Российской же империи.

В общем, когда отец вернулся из редакции, мы продолжили обсуждать эту тему. Получалось, даже если отец и сумеет найти взаимный интерес и с «Александровской Россией», и с постановщиками сериалов из дореволюционной жизни, то вопрос приобретения активов, пригодных к использованию на той стороне портала, все равно оставался открытым. И пока мы не сумеем его решить – наши визиты в прошлое так и останутся… как там он вчера говорил? «Пешими прогулками с осмотром местных достопримечательностей». И, увы, не более того…

Тем временем часы тикали, неумолимо приближаясь к четырнадцати. Пора было собираться. В четыре часа дня нас будет ждать Николка, и опаздывать на эту встречу совсем не хотелось.

В свое время отец рассказывал про словесные игры в выдуманных мирах, которыми он с друзьями развлекался в студенческие годы, – так называемые «ситуационки», или «словески». Суть их заключалась в том, что один из компании – ведущий – придумывал некий мир и канву происходящих в нем событий, а каждый из участников создавал в своем воображении персонажа, как правило, в какой-то степени списанного с себя самого. А дальше вся компания часами обсуждала и проговаривала действия, реагируя на вводные ведущего, кидая по сложной системе кубики, чтобы определить вероятность того или иного события. В общем, что-то подобное предлагает известная игровая система «ДнД» [45] , только в распоряжении ее поклонников бесчисленные тома мануалов, геймбуков, карт и прочих игровых материалов. Отец же и его товарищи все это конструировали на чистой интуиции и исключительно в своем воображении. Как-то отец извлек из глубин письменного стола пачку пожелтевших листков, на которых на машинке, а то и от руки, были расписаны характеристики персонажей, списки оружия и снаряжения, описания стран, городов, правящих династий. Были там и вырезки из школьных контурных карт, безжалостно исчерканные фломастерами, и самодельные карты на бледно-оранжевой миллиметровой бумаге…

45

Dungeons & Dragons (D&D, DnD; Подземелья и Драконы) – настольная ролевая игра в жанре фэнтези, разработанная Гэри Гайгэксом и Дэйвом Арнесоном. Впервые была издана в 1974 году компанией Tactical Studies Rules, Inc.

Так вот, отец как-то рассказывал, что половина радости от такой игры – это вход, а точнее – стартовый этап, на котором игрок продумывает снаряжение персонажа, собирающегося в другой мир или в другое время. Именно это занятие нам сейчас и предстояло. И пусть отправлялись мы не «в дорогу длиной в тысячу ли», а всего-то на пятичасовую прогулку, не сулящую особого риска, отнестись к этому следовало со всей серьезностью.

И начать надо было, конечно, с одежды. Тут отцу оказалось заметно проще, чем мне: твидовый пиджак, сорочка, шейный платок в умеренно консервативном стиле, темные брюки, замшевые туфли, и в довершение всего – итальянская шляпа из разряда «привет, мафия». Нельзя, конечно, сказать, что такой наряд был типичен для Москвы конца девятнадцатого века; но белой вороной он там не будет. Во всяком случае, приезжему из дикой Америки можно простить и не такое.

Образ дополнила трость; отец примерно год назад оценил все удобства этого аксессуара и не раз говорил мне, что даже среднего фехтовальщика с тростью остановить может только пуля. Так что и трость он выбрал соответствующую – продукцию широко известной в узких кругах американской фирмы «Колд Стил». Достаточно безобидное на первый взгляд изделие было изготовлено из многослойного углепластика, имея в основе тонкий стальной стержень, а в качестве навершия – полированный шарик из нержавеющей стали, размером с мандарин. Отец показывал мне ролик, в котором такой тростью кололи бетонные блоки, – не хотел бы я получить этим шариком по башке!

Не то чтобы мы готовились к какой-то схватке – просто в Москве девятнадцатого века почти все мужчины средних лет носили трости. Без них обходились разве что люди в форменной одежде, с непременными двумя рядами блестящих пуговиц, да и то не все. Скажем, офицеры тростей не носили, но, как правило, ходили при саблях. Не носили тростей и студенты; но они, как один, таскали под мышками кто сверток, кто папку, кто портфель. Ну и, конечно, без палок ходили разного рода разносчики – им этот аксессуар заменяли лотки с горами товара. Такие лотки они ухитрялись таскать на голове. А иногда это было коромысло, увешанное всяческим барахлом – от лубяных коробов до эмалированных кувшинов или тушек свежезагубленных зайцев.

Кроме трости отец прихватил саквояж – старомодный чемоданчик, с какими в старых советских фильмах ходят добрые бородатые врачи и провинциальные учителя. А также, судя по тем же фильмам, в таких саквояжах юные эсеры таскали бомбы для покушения на царских сатрапов.

Отец отыскал этот саквояж в каком-то магазинчике, специализирующемся на стиле ретро; стоил он уйму денег, но зато отлично вписывался в эпоху. Увидев это аутентичное сооружение, я не удержался от ядовитого комментария, на что получил совет заниматься своими делами, то есть подумать о собственном образе.

А то я не подумал! Конечно, красно-белую «панскую» куртку пришлось оставить дома. Взамен я накинул армейскую, бундесовскую [46] , цвета хаки. Я еще в первый день невольного визита в прошлое внимательно разглядел гимназическую форму Николки; да и позже мы видали на улице немало гимназистов. Все они, до одного, носили свои курточки, туго перетянутые ремнем. Вот и я сделал то же самое, взяв офицерский ремень советских времен – с двузубой пряжкой.

Наряд завершили черные джинсы и черные же кроссовки. Ну нет у меня кожаных туфель – не берцы же надевать для похода в девятнадцатый век!

46

Куртка из комплекта полевой формы бундесвера, армии ФРГ. Подобная б/у военная форма стран НАТО широко доступна в Москве XXI века, да и стоит недорого.

Бундесовская куртка имела широкие карманы, но я все же нацепил на пояс вместительную сплавовскую тактическую сумку черного цвета. Ничего особенного там не было – фотик, пачка пластыря, запасные батареи, верный планшет, три сникерса и перцовый баллончик. Ну и мобильник с транспортной карточкой – куда же без них! На другую сторону пояса я пристроил швейцарский офицерский нож в кожаном чехольчике.

И вот что я еще заметил – в ТОЙ Москве решительно никто не ходил с непокрытой головой. То есть совсем никто. От лоточника до уличного сорванца, от нищенки у церкви до гимназистки, спешащей домой после занятий. Так что я завершил образ лихого хронопутешественника шотландской шапочкой – гленгарри, которую отец привез мне год назад из самой Шотландии. В конце концов, иностранцы мы или нет? А почем они знают, как у нас, на Аляске, ходить принято? Да и вообще – не бейсболку же мне надевать!

Увидев меня, отец демонстративно поморщился, но от комментариев воздержался.

Вопрос с деньгами оставался открытым. Правда, отец бросил в саквояж горсть невесть с каких пор завалявшихся у него массивных серебряных, довоенных еще, полтинников – серебро есть серебро, а вдруг сгодятся? Кроме того, в саквояже оказался средних размеров сверток. А вот что в нем было – отец не сказал, сославшись на то, что он и сам не уверен, пригодится ли его содержимое на той стороне портала. Я, конечно, был заинтригован, но настаивать не стал – все равно сам рано или поздно расскажет, никуда не денется.

Ну что ж, волнующий процесс подготовки ко «входу» можно было считать законченным. Оставалось выйти на лестничную клетку и запереть за собой дверь квартиры.

Глава 10

– Так вы решили, молодой человек? Будете отдавать вашу коллекцию?

Старик-букинист уже в который раз перебирал пачку открыток. Желтые, пергаментные пальцы одну за одной ловко тасовали бумажные прямоугольнички, сортируя их в каком-то определенном, но, несомненно, строго продуманном порядке. Порой букинист задерживался на одной из открыток, вертел ее и так и эдак, поднося поближе к близоруким, слезящимся глазам; брал с прилавка лупу на длинной деревянной ручке, в бронзовой оправе и внимательно рассматривал приглянувшуюся карточку.