Корабль Древних

Макоули Пол Дж.

Но капитан Лорквиталь упрямо заявила:

— Я плаваю на этом корабле больше пятидесяти лет. Десять лет я капитан, я его никому не оставлю, даже тебе.

Тут вмешался Фалерус, который стоял вахту:

— Она права, господин. Если ветер продержится, мы еще покажем этим сволочам свои подметки.

Йама впервые задумался, не стоит ли отдать капитану Лорквиталь прямой приказ, но одна мысль, что она будет подчиняться ему с беспрекословной готовностью машины, привела его в настоящий ужас. Еще хуже была другая возможность. Если он призовет машины, чтобы убить префекта Корина, не впадет ли он сам в такую ярость, что перебьет всех вокруг? Он отомстит за своего отца,

но как обычный человек.

На мостик поднялась Тамора. Она надела кирасу и повесила на плечо мушкет. Дуло его поблескивало над выбритым черепом. Капитан Лорквиталь мягко заметила:

— Что-то я не помню, чтобы приказывала команде вооружиться.

— По крайней мере мы сумеем показать зубы, — мрачно процедила Тамора. Почему ты не уходишь в туман?

— Они преследовали нас в тумане и ночью, — пожала плечами капитан Лорквиталь. — Почему днем должно быть иначе?

В этот момент впередсмотрящий в «вороньем гнезде» что-то крикнул. Вода вокруг «Соболя» начала пениться, как будто под поверхностью включились насосы, создавая гигантские фонтаны. На воде образовались глянцевитые холмики, разбрызгивающие пену и тонкие струйки песка. Весь экипаж столпился на корме, но Агиляр их разогнала, крича, что надо следить за парусом. Капитан Лорквиталь приказала Фалерусу взять лево руля, но пока «Соболь» разворачивался, вокруг все время возникали новые холмики.

Мимо корабля пролетел косяк рыбы, двигаясь так беспорядочно, что некоторые особи выскакивали на воздух и даже шлепались на палубу. Это были крупные рыбины длиной с руку, тусклые красноватые пластинки хитина покрывали их узкие головы и спинные плавники. Рыбины бились о палубу, пытаясь выбраться через шпигаты. Йаме пришло в голову, что это, по всей видимости, спутники-прилипалы землероек.

Попав между двух восходящих течений, «Соболь» начал медленно крутиться на месте. Парус то вздувался, то опадал. Агиляр приказала его зарифить, но прежде чем матросы успели повиноваться, раздался треск, и штаг разлетелся. Свободный конец ударил в парус и выдрал из него длинную полосу, удерживающий его блок со свистом пронесся по воздуху и врезался в палубу прямо у ног Таморы.

Пакетбот дал еще один залп. Слева от «Соболя» лазерный луч чиркнул по волне, превратив ее в пар. Вода перехлестнула шкафут. Брызги заливали парус с верхушки до основания. В тот же миг Йама увидел, как за кормой из воды поднялась какая-то ветвь или дерево. Предмет был белым и ноздреватым, как что-то мертвое, долгое время носившееся по волнам.

Капитан приказала быстро убрать парус и, обернувшись к Таморе, велела ей вернуть на место меч и мушкет.

Йама положил руку на плечо своей спутницы и сказал:

— Они в любом случае схватят меня.

Тамора метнула в него мрачный взгляд и ответила:

— Этот пугач я брошу, но меч оставлю. Пусть он не так уж хорош, зато он — мой, и его вынут из моих рук, только когда их скует смерть.

Мелькнула вспышка еще одного залпа, но на этот раз пакетбот целился не в «Соболя». Сейчас он палил куда-то в воду у своего борта, постепенно скрываясь в клубящихся облаках пара и красных вспышках разрядов. Матросы на нок-реях с воплями заскользили к палубе, а «Соболь» содрогнулся, как будто наскочил на невидимое подводное препятствие. Йаму швырнуло на верхнюю ступень трапа, и он зацепился там, пока «Соболь» перекатился на левый борт, а затем резко выпрямился. Вокруг корабля возник целый лес белых ветвей, словно стремительно мелеющая река обнажала деревья, затонувшие в прошедшие века.

Тамора выругалась и сдернула с плеча мушкет, но Йама, вспомнив свой сон, удержал ее от пальбы.

Волны

вокруг корабля были усеяны длинными щупальцами, которые, извиваясь, тянулись из воды и словно что-то искали в воздухе. Некоторые заканчивались листообразными гребными лопатками, на других виднелись ряды присосок, третьи, заостренные, венчались целым букетом тонких стрекательных волосков. Огромные, скользкие, стреловидные существа двигались под кипящей поверхностью реки. Многие достигали размеров «Соболя», а некоторые были даже длиннее.

Спутники-прилипалы землероек поднялись к самой поверхности.

Капитан Лорквиталь прислушалась к совету Йамы и приказала экипажу отойти от поручней и сложить пики и алебарды, которыми они успели вооружиться. Матросы тут же взобрались по вантам, увертываясь от щупальцев, а те тянулись к мачте и дергали за лини и штаги, словно за гитарные струны. Агиляр стояла на носу, положив абордажную саблю себе на плечо, и решительно вертела головой то вправо, то влево, следя взглядом за щупальцами, будто приманивая их поближе.

Пандарас и Элифас как раз взбирались по трапу на мостик, когда корабль опять содрогнулся и целый пучок гигантских щупальцев шлепнулся на кормовой поручень, который тут же раскололся под весом обрушившейся на него плоти.

Кто-то из команды рванулся вперед и всадил нож в скрутившиеся кольцами скользкие плети. Это оказался юный дружок Пандараса, Пантин. Щупальца вились вокруг него, как змеи. Одно выхватило нож из его рук, два других захлестнули шею и ноги. Пантин не успел даже вскрикнуть, как оказался в воздухе. Щупальца напряглись, растягивая тело в разные стороны. Ярко-красная струя крови хлынула на белые доски палубы, а щупальца с клочьями тела несчастного юноши шлепнулись в воду и скрылись в глубине.

Все новые скользкие плети переваливались через парапет. «Соболь» стал крениться на корму. Матросы в снастях крепче уцепились руками и ногами, тощий Анчиаль взобрался на самую верхушку мачты, упершись коленями себе в подбородок, а щупальца под ним шарили в «вороньем гнезде».

Йама вспомнил полипов, которых видел в каналах в толще Дворца Человеческой Памяти. Те давным-давно утеряли какую бы то ни было способность к мышлению. По крайней мере так сказал Йаме Магон. В свои водоемы они возвращались лишь по привычке. Тем не менее они помогли Йаме, сломав мостик перед самым носом у пса преисподней. Йама подозревал, что сегодняшние гиганты отличаются не только размерами, но и интеллектом. Они действуют не слепо, они что-то ищут. Он вцепился в парапет и стал вглядываться в воду, где ходуном ходила густая масса щупальцев. Прямо под собой он увидел глаз величиной с человеческую голову, в центре которого сверкал обведенный золотой радужкой круглый зрачок. Глаз долго-долго смотрел на Йаму, а потом погрузился в кипящую белыми ключами пучину.

Йама понял, что искали полипы. Сделав сальто, он прыгнул на главную палубу и приземлился на руки и колени среди медленно шевелящихся колец и плетей.

Кто-то вскрикнул, Йама поднял глаза и увидел, что к нему летит Тамора, подняв над головой меч. Она приземлилась на ноги, качнулась, схватила Йаму за плечи и прокричала прямо ему в лицо:

— Я не дам им тебя убить!

— Они меня ищут! Они не могут различить корабли и потому ищут меня!

Что-то обмоталось вокруг бедер Йамы. Мокрое щупальце шлепнуло его по груди, а сотня тончайших нитей стала обшаривать тунику. Одно щупальце, толстое, как рука, захлестнуло талию Таморы, еще три, вытянувшись в тонкую веревку, обматывались вокруг ее кирасы. Она подняла обе руки, так что меч изогнулся у нее над головой.