Корабль идет дальше
Шрифт:
Я и ему не открываю секрет вашего появления. Действительно, сразу догадаться трудно. Алексей Анисимович неторопливо рассказывает мне о том, как прошли они, о всех смешных и аварийных происшествиях в пути. Я люблю этого спокойного, даже немного флегматичного капитана. Рыжеволосый, светлоглазый, добродушный, он всегда ровен, приветлив, а в море решителен и разумно осторожен. Мне приходилось наблюдать его за работой. Недаром начальник экспедиции часто выбирает его судно и делает флагманским.
С удовольствием слушаю его
Встреча
Позади остался переход Северным Морским путем на «Менделееве». Шел октябрь. Рейс утомил меня. Поэтому я был доволен, когда, убедившись, что моя команда перегонщиков устроена в поезде Владивосток — Москва, очутился в вагоне.
Теперь наступило время полного отдыха. Нет связи ни с берегом, ни с морем. На восемь дней ты как бы выключен из обычной жизни. Ни забот, ни хлопот. Ничего не надо делать, никто от тебя ничего не ждет и не может потребовать. У тебя много времени для раздумий, чтения книг и сна.
Я стоял в коридоре, курил, смотрел в окно. Вагон покачивало. С освещенных станций поезд надолго врывался в темноту, иногда, очень редко, мелькали далекие огоньки. За окном угадывался лес. Ритмичный стук колес действовал успокаивающе, клонило в сон.
В соседнем купе шумели. Его занимали военные моряки. Видимо, они испытывали такое же чувство отрешенности от мира, как и я. С грохотом откатилась дверь, и в коридор вышел не старый, но уже округлившийся капитан-лейтенант. Взглянув на мои нашивки, он закричал:
— Капитан, заходи к нам в каюту! Чего ты тут стоишь один? У нас отличный «конь» и удивительная кетовая икра-малосол. Ты такую никогда не ел. Заходи!
Я не мог отказаться от столь радушного приглашения. В купе сидели еще два моряка. Один худенький, большеглазый, с длинным носом. У него на погонах тускло поблескивали чуть позеленевшие звездочки старшего лейтенанта. Второй — молодой красивый парень. О таких лицах пишут в анкетах, заполняющихся на визу, — «особых примет не имеет». Он был в чине младшего лейтенанта. На столе беспорядочно стояла закуска и бутылка коньяку.
— Вот, прошу любить и жаловать. Сосед по купе. Любитель кетовой икры, — представил меня капитан-лейтенант. — Садитесь, пожалуйста.
Моряки встали, пожали мне руку и невнятно проговорили свои фамилии. Капитан-лейтенант налил мне большую рюмку коньяку.
— За тех, кто в море! — поднял он тост. Мы звонко чокнулись. Тост был традиционен и любим моряками. Да и не только моряками.
— Ешьте икру, — любезно сказал старший лейтенант, подвигая мне стеклянную банку.
Завязался оживленный разговор о море, кораблях, общих знакомых и, как следовало ожидать, вскоре перешел на преимущества военного флота перед торговым. Шла та остроумная и легкая «морская подначка», которая всегда возникает, когда встречаются в дружеской компании военные и торговые моряки, хотя торговый флот прочно завоевал себе славу верного и героического помощника военного флота.
Капитан-лейтенант и младший лейтенант весело «клевали» меня, представителя «торгашей», обвиняя в отсталости.
— Да чего там говорить, — гремел капитан-лейтенант, — сознайтесь честно. Вся самая новая техника у нас, а на ваших судах то, что мы давным-давно сняли с вооружения. Скажите, что это не так?
— А выучка дисциплина, вид? — поддержал его молодой моряк. — У нас команда выходит на берег. Молодцы — один к одному. А ваши — брюки-дудочки, какие-то дикие рубашки, ботинки всех цветов радуги. Оперетка!
— На то мы и торговый флот, — защищался я. — Мы и с магнитным компасом отлично плавали по всему земному шару и приходили туда, куда надо. А теперь с тем, что получили от вас, вообще считаем судовождение делом пустяковым.
Шутили и спорили мы долго и, конечно, друг другу ничего не доказали. Старший лейтенант участия в споре не принимал. Он сидел в углу, задумчиво вертел рюмку в руках, и казалось, совсем нас не слушал. Посидев еще с полчаса, поблагодарив хозяев за угощение, я снова вышел в коридор. Моряки стали укладываться спать.
Старший лейтенант вышел за мной.
— Вы уж не сердитесь на них, — сказал он, смущенно улыбаясь. — Пригласили в гости и начали подкалывать. Нехорошо даже в шутку. Гость — лицо неприкосновенное.
— Да ну что вы! Я и не подумал обидеться. Удары наносились взаимно.
Мы помолчали.
— Значит, вы в отпуск? — задумчиво спросил старший лейтенант. — А я демобилизуюсь. Совсем. Отслужил.
— И куда же теперь?
— Вот не знаю. Не хочется расставаться с морем. Но в загранплавание не возьмут. К рыбникам подамся. Как вы думаете?
— Отчего же. Для начала можно. Вообще работа тяжелая.
— Я работы не боюсь. Важно, чтобы она меня заинтересовала. А может быть, в вашу организацию? На перегон судов. Вам нравится?
— Как вам сказать? Пожалуй, нравится. Я уже четыре года занимаюсь этим делом. Плохо, что зима свободная. Перегоны бывают только летом. Правда, меня такое положение устраивает. Я вот книжку написал для ребят за эти пустые зимы. Должна скоро выйти. Очень волнуюсь.
— Книжку? — старший лейтенант восхищенно посмотрел на меня. — Так ведь это же здорово! Моряк-писатель. Редкий случай.
— Ну, какой там писатель…
— О чем же ваша книга?
— Про мальчишку, который хотел стать моряком…