Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)

Рэй Жан

Рискуя жизнью, он на небольшой пироге поднимался вверх по течению в поисках рыбы, которую добывал с помощью копья. Иногда ему удавалось добыть капибару, крупного грызуна, дававшего не менее ста фунтов прекрасного мяса. Отец Сальвадор почти не прикасался к добыче, большая часть которой передавалась голодающим памас.

— Будет лучше, если вы позволите им умереть, — нередко говорил Гавио отцу Сальвадору. — Когда они восстановят силы, они отблагодарят вас очень просто: они ограбят вас или даже убьют, если им это покажется выгодным.

За

подобные слова он обычно получал строгий выговор.

— Они божьи дети, Гавио, такие же, как ты и я.

Священник с большим трудом приобщал Гавио, фанатично обожавшего природу, к истинной вере. Наиболее действенными при этом оказывались соображения материального порядка. Индеец прежде всего постарался понять мотивы, согласно которым Бог священника был готов защищать его от серой тени и речной полиции.

Вечерами, при колеблющемся свете факела, отец Сальвадор нередко наблюдал, как индеец тяжело вздыхает и бормочет что-то невнятное.

— Падре Санчес, который сейчас находится на небе, он сильно сердится на меня? — спросил он однажды у священника.

— Нет, конечно, — ответил отец Сальвадор.

— Но… Мне кажется, что его убило мое копье, — пробормотал Гавио.

— Если ты будешь продолжать правильную жизнь, ты когда-нибудь тоже попадешь на небо, и ты увидишь, что вы оба быстро станете хорошими друзьями.

— Я надеюсь на это, падре. Но я также надеюсь, что серая тень и этот мерзкий Окоти не попадут на небо. Ведь только благодаря им у меня жизнь стала такой трудной!

Священник засмеялся и сказал, что на небе никто никому не усложняет жизнь. Тем не менее Гавио явно не был полностью убежден его словами.

— Сегодня я убил небольшого крокодила, падре. Я отдам его целиком индейцам памас, ничего не оставив себе.

— В этом случае, друг мой, ты находишься на верном пути и скоро станешь настоящим христианином!

Неожиданно дождь прекратился и солнце пробилось сквозь слой облаков. Тем не менее некоторое время требовалось продолжать лечить больных памас хинином и снабжать их хорошей едой. Сейчас эта задача облегчилась тем, что поблизости от селения стали опускаться стаи диких гусей, а размножившиеся водяные свиньи стали более легкой добычей. В результате алюминиевые кастрюли, заполненные мясом, стали более весело кипеть в полуразрушенных хижинах памас, постепенно выходивших из состояния апатии.

Однажды утром Гавио взлетел, задыхаясь, по ступенькам лестницы на веранду, где отец Сальвадор читал свой молитвенник.

— Падре, к нашему берегу пристало каноэ с тремя белыми! На веслах сидят индейцы паратинтин!

Священник закрыл молитвенник и поспешил на берег вслед за своим слугой. Они вскоре встретили трех европейцев и носильщика-индейца. Выяснилось, что это члены небольшой английской научной экспедиции, занимавшейся проблемами этнографии и археологии. Экспедиция состояла из двух профессоров, Рутледжа и Уилза, и возглавлялась лордом Уилдоном.

— Рад вас видеть здоровым, — обратился лорд Уилдон к священнику. —

В Манаосе мне ничего не смогли сказать о вас. Они полагали, что вам не удалось пережить этот жуткий сезон дождей. Я привез для вас рекомендательное письмо от епископа Пары.

В письме епископ просил содействовать лорду Уилдону и его спутникам при проведении исторических и археологических исследований в районе Консейды.

После обеда, во время которого особенно отличился Гавио, прекрасно приготовивший мясо небольшой капибары, профессор Уилз откашлялся и принялся рассказывать о целях экспедиции:

— Лорд Уилдон, обеспечивающий финансирование экспедиции, рассчитывает собрать материалы о старинной Консейде времен эпохи колонизации и, прежде всего, о последнем губернаторе.

— Вы имеете в виду сеньора Хуана Родригеса? — уточнил отец Сальвадор.

Уилз улыбнулся:

— Да, его действительно звали так. Вам не кажется, что это имя звучит несколько на иберийский [8] лад?

— Значит ли это, что вы считаете его испанцем?

— Нет, он был англичанином.

8

Иберия — древнее название Испании.

Профессор извлек из кармана записную книжку.

— Он родился в Лондоне в 1767 году и покинул Великобританию в 1792 году по причинам… Скажем, причинам личного характера.

— Потому что он вел в ранней юности весьма сумбурную жизнь, — вмешался в беседу профессор Рутледж.

— Вам стоило бы помолчать, — проворчал Уилз.

— Почему я должен молчать? Время прошлось губкой по истории его шалостей. Впрочем, это вполне естественно для человека, сумевшего собрать огромное богатство.

— Он действительно был богат? — спросил священник.

Рутледж посмотрел на него с насмешкой.

— Можно подумать, отец, что вы не знали этого, — ядовито ухмыльнулся профессор.

Уилз остановил его нетерпеливым жестом.

— Когда он обосновался в этих краях, он завладел добычей золота на месторождениях в районе Консейды, а также здешней гаримпейрой, то есть алмазным рудником. На этих месторождениях работали многочисленные рабы-индейцы, часто не выдерживавшие суровых условий эксплуатации. Потом, где-то между 1802 и 1805 годами, Хуан Родригес исчез из обращения.

— Да, это надежно установленный факт, — подтвердил отец Сальвадор.

— Вам стоит узнать, что в действительности Хуана Родригеса звали Уильям Уилден.

— Он был моим дедом, — заявил лорд Уилдон. — И если я сейчас оказался здесь, отец Сальвадор, то только потому, что получил от бразильского правительства безусловное право стать владельцем имущества моего пропавшего родственника.

— Имуществом! — воскликнул пораженный отец Сальвадор. — Хотел бы я знать, что может принадлежать ему здесь, если не считать развалин его дворца?