Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
— А чем вы занимаетесь? — спросил Маккэнн.
— Я распространитель.
Возле следующего дома двое мальчишек косили лужайку и сгребали траву, а рядом резвилась собака.
— Привет, ребята, — крикнул Теодор. Они пробурчали что-то в ответ, глядя, как он направляется к крыльцу. Собака не обратила на него никакого внимания.
— Я всего лишь его предупредил, — раздавался из окна гостиной голос Генри Путнама. — Пусть только возьмет ниггера в мой отдел, и я уйду. Я все сказал.
— Да,
На стук Теодора дверь открыл мистер Путнам в майке. Его жена лежала на диване. Больное сердце, пояснил мистер Путнам.
— О, как жаль, — посочувствовал Теодор.
В последнем доме проживали Горсы.
— Я только что поселился по соседству, — сообщил Теодор. Он пожал худенькую ладошку Элеоноры Горс, и та сказала, что отец на работе.
— Это он? — Теодор указал на портрет человека с суровым лицом, висевший над каминной полкой; та была заставлена разнообразными предметами культа.
— Да, — ответила Элеонора, тридцать четыре года, дурнушка.
— Что ж, надеюсь, мы станем добрыми соседями.
Тем же днем Теодор отправился в свою новую контору и принялся обустраивать комнату для проявки.
Утром, прежде чем отправиться в контору, он заглянул в телефонный справочник и отыскал четыре номера. Набрал первый из них.
— Не могли бы вы прислать такси к дому двенадцать ноль пятьдесят семь по Силмар-стрит? — попросил он. — Благодарю.
Он набрал второй номер.
— Не могли бы вы прислать телемастера ко мне на дом. У меня пропало изображение. Дом двенадцать ноль семьдесят, Силмар-стрит.
Третий номер.
— Хочу дать объявление в воскресный номер. «Форд» пятьдесят седьмого года выпуска. В отличном состоянии. Семьсот восемьдесят девять долларов. Да, все верно, семьсот восемьдесят девять. Мой телефон четыреста четырнадцать семьдесят четыре ноль восемь.
Он сделал четвертый звонок и назначил встречу с мистером Джеремайей Осборном. Потом подождал у окна гостиной, пока к дому Бакусов не подкатило такси.
Когда он отъезжал от дома, мимо него проехала машина телевизионного мастера. Теодор оглянулся и увидел, как она притормозила у дома Генри Путнама.
«Дорогой сэр, — отпечатал он позже в конторе, — прошу прислать мне десять буклетов, за которые я вношу плату в размере ста долларов». Он написал имя и адрес.
Конверт упал в коробку «Исходящие».
Когда вечером Инес Феррел покинула дом, Теодор поехал за ней на машине. В деловой части города миссис Феррел вышла из автобуса и отправилась в бар под названием «Ирландский фонарь». Припарковавшись, Теодор осторожно проник в бар и проскользнул в темный кабинет.
Инес Феррел сидела в глубине зала, взгромоздившись на барный стул. Она сняла пиджак, демонстрируя облегающий желтый свитер. Теодор пробежал взглядом по выставленному напоказ бюсту.
Через некоторое время с ней заговорил какой-то мужчина, они поболтали, посмеялись, чуть-чуть посидели вместе. Теодор наблюдал, как они выходят, держась за руки. Заплатив за кофе, он пошел за парочкой. Путь оказался недолгим — миссис Феррел и мужчина исчезли в дверях гостиницы, находившейся в соседнем квартале.
Теодор поехал домой, насвистывая.
На следующее утро, когда Элеонора Горс и ее отец отправились куда-то вместе с миссис Бакус, Теодор последовал за ними.
Он встретил их на выходе из церкви по окончании службы. Ну разве не чудесное совпадение, сказал Теодор, что он тоже баптист? И он потряс жесткую руку Дональда Горса.
Когда они вышли на солнечный свет, Теодор спросил, не разделят ли они с ним воскресную трапезу. Миссис Бакус слабо улыбнулась и пробормотала что-то насчет мужа. Дональд Горс, похоже, сомневался.
— О, прошу вас, — взмолился Теодор, — осчастливьте одинокого вдовца.
— Вдовца, — задумчиво повторил мистер Горс.
— Уже много лет, — Теодор повесил голову. — Пневмония.
— Давно вы баптист? — поинтересовался мистер Горс.
— С рождения, — с жаром ответствовал Теодор. — В этом мое единственное утешение.
На обед он подал бараньи отбивные, бобы и печеную картошку. В качестве десерта — яблочный пирог и кофе.
— Я так рад, что вы разделили со мной эту скромную пищу. Воистину, возлюбили ближнего своего, как самого себя, — Теодор улыбнулся Элеоноре, которая неуверенно улыбнулась в ответ.
Вечером, когда уже стемнело, Теодор отправился на прогулку. Проходя мимо дома Маккэннов, он услышал, как зазвонил телефон, и мистер Джеймс Маккэнн заорал в трубку:
— Это ошибка, черт побери! Какого лешего я должен продавать какой-то паршивый «форд» пятьдесят седьмого года за семьсот восемьдесят девять баксов?!
Трубка с грохотом упала на рычаг.
— Проклятье! — выкрикнул Джеймс Маккэнн.
— Милый, будь спокойнее! — попросила жена.
Снова послышался звонок телефона.
Теодор двинулся дальше.
Ровно в два пятнадцать ночи Теодор выскользнул на улицу, выдрал один из обожаемых плющей Джозефа Альстона и бросил его на дорожке.
Утром, выходя из дома, он увидел, что Уолтер Мортон-младший направляется к дому Маккэннов с покрывалом, полотенцем и портативным приемником. Старый Альстон стоял, держа в руках плюш.