Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Еще через минуту он встал из-за стола и вышел из бара. Уже перевалило за десять. Хотя это, конечно, не имело никакого значения. Они знают, что он всегда опаздывает. Они знают, что он всегда пытается побороть это. Безуспешно.
Офис находился в глубине помещения, за небольшой загородкой, и был снабжен самым необходимым: коврик, диван и стол с лежащими на нем карандашами и белой бумагой. Это все, что ему нужно. Одно время он держал секретаршу, но потом ему не понравилось, что кто-то за дверью может услышать его крик.
Никто не видел, как он вошел в кабинет из холла, через потайную дверь. Оказавшись внутри, он запер дверь, затем снял пиджак и расстелил его на столе. В офисе было душно. Дэвид приблизился к окну и поднял раму.
Далеко-далеко внизу жил город. Дэвид стоял и смотрел туда.
«Сколько же из них?» — промелькнула мысль.
Тяжело вздохнув, он отвернулся. Итак, он пришел. Нет смысла тянуть дальше. Он связан этим. Лучше будет поскорей закончить и убираться.
Он задернул жалюзи, подошел к кушетке и лег. Устроился на подушке, вытянулся как следует и замер. Конечности, интересное чувство, почти сразу же онемели.
Началось.
Сейчас Дэвид это не останавливал. Оно капало в его мозг, как тающий лед. Врывалось, словно зимний ветер. Кружилось в нем подобно холодной, скользкой химере. Дэвид оцепенел и начал задыхаться. Грудь его содрогалась, сердце билось резкими толчками. Пальцы, окостенелые, словно когти, царапали кожу кушетки. Сейчас он весь дрожал, стонал и извивался. Наконец он закричал, и кричал довольно долго.
Это было сделано. Вялый, без движения, лежал Дэвид на кушетке с глазами, застывшими, как стекло. Когда немного отпустило, он поднял руку и взглянул на часы. Было почти два. С трудом он поднялся. Тело было свинцовым. Еле-еле добрался до стола и сел. Там он что-то написал на листке бумаги и, уронив голову на стол, впал в глубокий, бесчувственный сон.
Прошло несколько часов, прежде чем он проснулся и отнес исписанный листок бумаги своему старшему. Тот просмотрел его и кивнул.
— Четыреста восемьдесят шесть, так я понял? — сказал старший. — А ты уверен?
— Я уверен, — спокойно ответил Дэвид. — Я смотрел за каждым. — Он не упомянул, что Каултер и его семейство тоже были среди них.
— О’кей, — сказал старший, — давай посмотрим. Четыреста пятьдесят два в дорожно-транспортных происшествиях, восемнадцать утонули, семь от солнечного удара, три от фейерверков, шесть — по другим причинам.
— Такая маленькая девочка — и обожглась до смерти, — сказал Дэвид. — А мальчик, совсем малыш, съел муравьиный яд. И та женщина, надо же, ее ударило током. Мужчина — от змеиного укуса.
— Ну что ж, — сказал старший, — хорошо, но мы сделаем лучше. Скажем, четыреста пятьдесят. Это всегда впечатляет, когда погибает больше людей, чем мы предсказали.
— Конечно, — сказал Дэвид.
В тот вечер прогноз был на первых страницах всех газет. По пути домой Дэвид слышал, как сидящий перед ним мужчина повернулся к своему соседу и сказал:
— Что бы я действительно хотел знать, это как они угадывают?
Дэвид поднялся и отошел в противоположную часть вагона. И пока не сошел с поезда, он все стоял там, слушая стук колес, и думал о следующем празднике — Дне труда [49] .
Лемминги
— Откуда все они берутся? — поинтересовался Риордон.
— Отовсюду, — сообщил Кармэк.
Они стояли на краю прибрежного шоссе. Насколько хватало глаз, были одни только автомобили. Тысячи машин, уткнувшихся бампером в бампер, прижавшихся дверкой к дверке. Шоссе было плотно покрыто ими.
49
Национальный американский праздник — первое воскресенье сентября. (Прим. ред.)
— Вон еще идут, — заметил Кармэк.
Двое полицейских наблюдали, как толпа людей идет по направлению к пляжу. Многие из них разговаривали и смеялись. Некоторые были очень тихими и серьезными. Но все они шли по направлению к пляжу.
Риордон покачал головой.
— Не понимаю, — сказал он в сотый раз за эту неделю. — Совсем ничего не понимаю.
Кармэк пожал плечами.
— Не думай об этом, — посоветовал он, — Происходит — и все тут. Что еще надо?
— Но это же безумие.
— Да ладно, вон они идут, — показал Кармэк.
Пока двое полицейских смотрели, толпа пересекала серый песок пляжа и входила в воду. Некоторые поплыли. Большинство же не могли — из-за одежды. Кармэк видел, как бьется в воде молодая женщина, увлекаемая на дно своей намокшей шубой.
Через несколько минут все исчезли. Двое полицейских уставились на то место, где люди вошли в воду.
— Сколько это будет продолжаться? — спросил Риордон.
— Думаю, пока они не погибнут, — предположил Кармэк.
— Но зачем?
— Ты когда-нибудь читал о леммингах?
— Нет.
— Это грызуны, которые живут в скандинавских странах. Они размножаются до тех пор, пока не иссякнут все источники снабжения пищей. И тогда они передвигаются по стране, уничтожая все на своем пути. Они продолжают двигаться, даже когда достигнут моря. Они плывут до полной потери сил. Миллионы леммингов.
— Так ты думаешь, что это— то же самое? — догадался Риордон.
— Может быть, — не отрицал Кармэк.
— Люди — не грызуны! — воскликнул в гневе Риордон.
Кармэк ничего не ответил.
Они стояли на краю шоссе и ждали — но никто больше не появлялся.
— Где же они? — спросил Риордон.
— Наверное, все уже в воде, — подал мысль Кармэк.
— Все?
— Это продолжается больше недели, — пояснил Кармэк. — Люди, видимо, прибывали сюда отовсюду. К тому же есть еще и озера.