Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Сочла сумасшедшим?
Уилсон резко повернул голову к иллюминатору. Он смотрел на темные очертания крыла, на выхлопы с языками пламени, на мигающие сигнальные огни. Он видел уродца! В этом Уилсон мог поклясться. Но разве можно адекватно видеть всю картину, воспринимая ее вполне здраво, и в то же время включить в нее какой-то придуманный элемент? Ведь разум сумасшедшего искажает картину реальности. Логично ли, что разум, правильно интерпретируя все прочие детали, добавляет туда что-то заведомо несуществующее?
Нет, это противоречит всякой логике.
И вдруг ему вспомнились газетные статьи времен минувшей войны. Тогда много писали о странных существах, вредящих летчикам союзных войск. Англичане прозвали этих существ гремлинами [54] . Было ли это в действительности, или гремлины — хлесткая выдумка газетчиков? Уилсону вспомнилось, что гремлины отличались потрясающей ловкостью и были практически невесомыми. Во всяком случае, земное притяжение на них не действовало.
54
Своим появлением гремлины — маленькие вредители — обязаны английским летчикам и авиатехникам. Слово это появилось в 1940 г. и быстро распространилось. Первоначально считалось, что эти вымышленные существа ненавидят только авиационную технику. Позже «обнаружилась» их неприязнь к любой технике вообще. (Прим. перев.)
Пока Уилсон размышлял, уродец появился снова. Только что крыло было совершенно пустым. И вдруг тот откуда-то спрыгнул. Похоже, крыло даже не испытало удара. Свои волосатые руки уродец вытянул в стороны, удерживая равновесие. Уилсон напрягся. Во взгляде человечка (но правильно ли считать его человечком?) ощущалось понимание. Неизвестно каким образом, но он понял, что втянул Уилсона в игру с напрасным вызовом стюардессы. Уилсон дрожал от смятения. Чем он докажет другим, что уродец за окном действительно существует? В отчаянии он оглянулся по сторонам. Девочка напротив заснула. Может, если разбудить ее и осторожно все объяснить, тогда…
Нет, волосатый уродец и с нею сыграет ту же шутку. Он исчезнет. Возможно, переберется на фюзеляж, где его никто не увидит — даже пилоты из своей кабины. Уилсон испытал жгучую досаду на себя. Почему у него до сих пор нет фотоаппарата? Некоторые бизнесмены постоянно возят с собой фотоаппарат. Возможно, он сумел бы сфотографировать это существо.
Уилсон приник к иллюминатору. Чем сейчас занимается уродец?
Неожиданно молния вновь оттеснила темноту, и Уилсон получил ответ на свой вопрос. Уродец присел на краю крыла и протянул руку к бешено вращающемуся пропеллеру.
Уилсон с ужасом и изумлением следил, как рука неумолимо приближалась к мелькающим лопастям. Вдруг уродец дернулся, с губ сорвался крик. «Лишился пальца!» — морщась, подумал Уилсон. Но уродец тут же снова потянулся к пропеллеру. Крючковатый палец был на месте. Ни дать ни взять дефективный ребенок, пытающийся рукой остановить лопасти включенного вентилятора.
Где-нибудь в другом месте эта жуткая сцена выглядела бы даже забавной. Тролль из сказки, да и только. Ветер трепал и косматил волосы на теле и голове, однако все внимание «тролля» было сосредоточено на вращении пропеллера. «Безумие ли это? — вдруг подумал Уилсон. — Или ужасный фарс, который разыгрывается специально для меня?»
Уилсон смотрел, а уродец продолжал свой спектакль. Наклонялся к пропеллеру, совал туда пальцы, потом вытаскивал и отправлял в рот, словно хотел унять боль. При этом он не забывал оборачиваться и поглядывать на Уилсона. «Он знает, — думал Уилсон. — Знает об этой игре. Если, кроме меня, его увидит еще кто-то, проиграет он. Но если я останусь единственным зрителем, тогда он выиграет».
Трюки на самолетном крыле лишь слегка занимали Уилсона, но теперь интерес к ним полностью пропал. Он скрипнул зубами. Черт побери! Почему летчики до сих пор ничего не заметили?
К этому времени уродец забыл про пропеллер. Теперь он, словно всадник на норовистой лошади, восседал на кожухе двигателя. Уилсон присмотрелся и невольно вздрогнул от ужаса. Уродец пытался поддеть ногтями одну из защитных пластин гондолы.
Повинуясь импульсу, Уилсон протянул руку и нажал кнопку вызова стюардессы. Она вышла из хвостового отсека. На мгновение Уилсону подумалось, что он перехитрил паршивца. Тот был целиком поглощен своим новым занятием. Стюардесса уже подходила, однако в последний момент уродец поднял голову и взглянул на Уилсона. Затем, словно марионетка, которую дернули за веревочки, он взмыл в воздух.
— Я вас слушаю, — с заметным напряжением в голосе сказала стюардесса.
— Можно вас попросить… присесть рядом?
Стюардесса опешила.
— Видите ли…
— Ну пожалуйста.
Она настороженно опустилась на соседнее кресло.
— Что вы мне хотите сказать, мистер Уилсон?
Он внутренне собрался.
— Тот человек по-прежнему находится на крыле.
Стюардесса замерла, глядя прямо на него.
— Причина, почему я вызвал вас, очень серьезная. Дело в том, что он начал ковыряться в двигателе, — торопливо объяснил Уилсон.
Стюардесса инстинктивно повернулась к иллюминатору.
— Нет, нет, не смотрите туда. Его там нет. Всякий раз, когда вы подходите, он куда-то запрыгивает и прячется.
Горло Уилсона было полно вязкой слюны. Он представил, о чем сейчас думает стюардесса, и испытал приступ тошноты. Услышь он такое от кого-то другого, сам думал бы точно так же. Голова закружилась. «Я схожу с ума», — предположил Уилсон.
— Дело вот в чем, — сказал он, отметая тревожную мысль. — Если все это — не плод моего воображения, тогда самолет в опасности.
— Да, — сказала стюардесса.
— Знаю. Вы думаете, что я спятил.
— Ни в коем случае.
— Тогда выполните мою просьбу, — сказал Уилсон, сражаясь с закипавшим внутри гневом. — Передайте летчикам мои слова. Попросите их постоянно следить за крыльями. Если они ничего не заметят, я буду только рад. Но если заметят…
Стюардесса молча смотрела на него. Кисти Уилсона сжались в кулаки. Но даже в таком состоянии они не перестали дрожать.
— Вы меня слышали?