Корабль смерти
Шрифт:
— Любите Первого… — промямлил Оскар.
— … и иранскую службу безопасности, — присовокупил Первый. — А проще сказать — Римо и Чиуна. Когда наконец мы сведем с ними счеты? — В его голосе звучали лед и сталь.
— С Римо и Чиуном? — переспросил Оскар, и его лицо расплылось в пьяной ухмылке.
— Да, — подтвердил Первый. — Когда мы сможем их атаковать?
— Это будет не самый счастливый день вашей жизни, — сказал Оскар Уокер и отключился Это были его последние слова. Хотя на мгновение он и пришел в себя в холодной
Глава 8
Когда вышли дневные газеты, яхта Демосфена Скуратиса уже шла полным ходом по направлению к «Кораблю Наций».
В самой большой из кают, которую Скуратис использовал под офис, был установлен телефакс, принимавший сообщения из контор Скуратиса, расположенных во всех столицах планеты. Он работал круглосуточно. Как только сходил с печатного станка свежий номер газеты, копия первой страницы и раздела «Финансы» ложились на стол Скуратису, где бы он ни находился.
Первые сообщения о том, что Аристотель Тебос финансирует двухдневные празднества в честь «Корабля Наций» и его создателя Скуратиса, были напечатаны в ночных выпусках. Все они цитировали одно и то же интервью:
Тебос сожалеет, что господин Скуратис не появился на празднике в первый вечер. Однако он, Тебос, не допускает и мысли, будто Скуратис не хочет подняться на «Корабль Наций» по соображениям безопасности. Магнат кораблестроения Скуратис никогда не отказывался ступить на борт ни одного из построенных им судов. Вероятно, Скуратис почтит их своим присутствием во второй день торжеств.
Из Нью-Йорка, из Лондона, из Паричка поступали сообщения практически одного содержания: Скуратис, отрицая, что судно представляет опасность для заполнивших его делегатов ООН, сам боится подняться на его борт.
Скуратис прочитал заметки очень внимательно. Да, он на крючке, и Тебос тянет его на корабль. Теперь он просто обязан там показаться.
— Будь ты проклят, совратитель детей! — выругался он по-гречески и, скомкав газеты, шагнул было к машинке для уничтожения бумаг. Но вспомнил, что все номера газет ежедневно подшиваются, тщательно расправил газетные листы и положил их в лежавшую на столе папку.
Он закурил длинную гаванскую сигару и посмотрел в окно: там, за бортом «Тины», плавно катил волны Атлантический океан. Скуратис улыбнулся.
Первый раунд на газетных страницах Скуратис проиграл. Но посмотрим, как понравится его заклятому «Другу» Тебосу финал затеянной им игры, а он не за горами.
Но пока время еще не пришло.
Сейчас Скуратис поспешит на торжества, как говорится, на всех парусах.
Он взглянул на часы: первый вечер празднества уже заканчивался.
Неважно. Он успеет на второй вечер.
Глава 9
Прием
Женщина — министр иностранных дел одной из африканских стран, которую назначил на этот пост за редкостные сексуальные достоинства глава государства, в свою очередь избранный на этот пост исключительно за свои мужские достоинства, — была признана королевой бала. Предварительно, удобно расположившись в одном из подсобных помещений, она принимала всех желающих. По пять долларов с носа. Разумеется, американских долларов.
У дверей кладовки выстроилась длинная очередь. Французского представителя обуревали сомнения. Стоя в очереди, он страшно боялся потерять место в другой, где раздавали сувениры: каждый из гостей получал в подарок от Аристотеля Тебоса брелок для ключей из чистого золота с инициалами Демосфена Скуратиса.
Француз вышел из положения чисто по-галльски, решив, что надо брать золото, а с женщиной можно и повременить. Кроме того, доносившиеся из кладовки сладострастные стоны позволяли надеяться, что эта женщина останется там еще некоторое время, а значит, француз успеет и сюда.
Аристотель Тебос, сидящий в обитой бархатом центральной ложе балкона, окинул взглядом гигантский человеческий муравейник. На глаза ему попались индийские дипломаты, заворачивающие сандвичи в носовые платки и рассовывающие их по карманам. Тебос повернулся к дочери.
— Ты только посмотри на них! И это люди, ответственные за безопасность планеты, вершители ее судеб!
Губы Елены тронула еле заметная улыбка.
— Судьбы мира, папа, благодарение Богу, в надежных руках — в руках тех, кто умеет пользоваться властью. Так было и так будет.
Внизу под ложей суетились делегаты ООН, переходя от игры к коньяку, от сувениров к игровым автоматам, радуясь, что столь предусмотрительно перевели свою штаб-квартиру из большого города, с его назойливыми журналистами, уверенными, по-видимому, в своем праве — и обязанности! — оповещать весь мир о том, чем заняты другие.
Пару раз вспыхивали потасовки. Три азиатских дипломата, затеявшие спор, кто выпьет больше «Корвуазье» из пивных кружек, валялись в углу под трибунами.
Тебос огляделся по сторонам.
— А чистильщика обуви все еще нет. Это — единственное, что омрачает мне настроение, — пожаловался он дочери.
— Не жди, папа, напрасный труд. Он не придет, — сказала Елена.
— Ну, нет! Когда он прочитает газеты, его ничто не удержит. — Тебос улыбнулся ослепительной улыбкой, обнажив два ряда ровных белых зубов, еще более подчеркивающих смуглый цвет лица. — Если до него дошли первые газетные выпуски, он должен быть уже в пути. Но сегодня его, конечно, не будет. Я отправляюсь на яхту: с годами становится все утомительнее смотреть на этих клоунов.