Корабль уродов
Шрифт:
Минул час. Тяглов прикончил яичницу, выпил сто пятьдесят граммов «Распутина», взял кружку светлого пива. Уфологи заставляли себя ждать. Андрей слегка обеспокоился.
Еще через полчаса, приняв на грудь еще сто граммов водки, Тяглов собрался навестить уфологов. Благо, текст краткой лекции по основам теории вариационного движителя вчерне сложился.
Андрей подошел к кельнеру и намекнул, что отлучится буквально на пять минут, чтобы вернуться с «друзьями». Однако тот был непреклонен и потребовал оплатить угощение вперед. С тяжелым сердцем Тяглов раскошелился.
Потом вольный искатель некоторое время уговаривал девушку за регистрационной стойкой сообщить ему номер комнаты, в которой остановился москвич Даниил
Уфологи лежали на полу, раскинув руки. Локоть в маленьком коридорчике у самой двери, Стрижаков - в комнате. Оба были мертвы. Давно и безнадежно. Восковая кожа, подсыхающие темно-красные лужи на ковролине, навсегда остановившийся взгляд. Закололи, как свиней. Уфологи даже не успели переодеться в цивильное.
Тяглов попятился. Прикрыл за собой дверь. И быстро-быстро пошел по коридору, почти побежал. В голове у него билась одна мысль: за что? На улице он хватанул свежего воздуха широко открытым ртом и подумал: как же я теперь? Денег после бара почти не осталось - так, всякая мелочевка. По логике нужно было двигать домой: умыться, переодеться, обдумать расклад, прикинуть перспективы. Какие перспективы, к чертям собачьим? Драпать надо! И чем быстрее, тем лучше.
Он всё-таки направился к себе - пешком, постоянно оглядываясь вокруг. Но во дворе, не доходя трех десятков шагов до подъезда, остановился. Потому что увидел незнакомую и вызывающе синюю «волгу». Будучи автолюбителем с большим стажем, он обращал внимание на чужие «тачки» и на то, кто и как их ставит, но эту машину он не знал. Внутри «волги» сидел водитель, курил, пуская дым в приоткрытое окно. Тяглов не стал выяснять, кто это там устроился на перекур. Развернулся и пошел по улице.
У ближайшего телефонного автомата он снова остановился, шагнул внутрь и, помедлив, всё-таки набрал домашний номер. Откликнулась жена:
– Алё.
– Ната, это я. Как ты?
– Всё нормально, дорогой. Когда будешь дома?
Она сказала это очень естественно. Ее голос не дрогнул. Но он всё понял. Он иногда называл ее «дорогая», но только в тех случаях, когда хотел обидеть или отвязаться, - она его «дорогим» не называла никогда.
– Спасибо, любимая, - сказал он вполне искренне.
– Я вправду люблю тебя. Прости мою грубость. Мои оскорбления. Это ведь всё только слова. Эмоции. Прости и прощай.
Не дожидаясь ответа, Тяглов повесил трубку.
Так. Теперь-то куда? К Дрыну? Опасно. Засветишь ноутбук. На вокзал? Да, на вокзал. Самая прямая дорога. В чемодане лежит нормальная одежда. А дядя Гриша не подведет. Он знает. Он сам сидел…
До вокзала Андрей добрался, когда уже вечерело. Зарядил дождь - теперь уже настоящий, без дураков. Только брезентовый костюм с сапогами спасали от этой мокроты и сырости.
Тяглов не стал нигде задерживаться, а сразу спустился в багажное отделение.
– Ого, искатель, - поприветствовал дядя Гриша.
– Быстро ты обернулся. Думал, сегодня не придешь…
– Дядь Гришь, ты не мог бы денег занять?
– спросил Тяглов с порога, пытаясь изобразить некое подобие улыбки.
– До Красноярска. Я тебе пришлю сразу. Если хочешь, с компенсацией. В тройном размере.
Дядя Гриша насупился.
– Тебя тут разыскивают, Андрей, - сообщил он.
– Лично Пименов заходил. Чемодан твой реквизировал. По ордеру.
У Тяглова опустились плечи.
– Хотя бы позвонить от тебя можно?
– спросил он.
– Хм-м-м, - замешкался дядя Гриша, а потом махнул рукой: - Звони, брат!
– и придвинул телефон.
Андрей взял аппарат, набрал номер, дождался «Слушаю!» и сказал:
– Это Наталья. Я попал. Клиенты мертвы. Внимание на пятый транспортный ангар. Подвал. Кодовый замок. Я поехал. Целую в лобик.
Тяглов аккуратно положил трубку и отодвинул телефон.
– Знаешь, дядь Гриш, - сказал он, - иногда я думаю, что есть всё-таки высшая справедливость.
– Ты это к чему?
– осторожно спросил дядя Гриша.
– К тому, что и мне пора. До встречи в новом дивном мире…
Тяглову стало вдруг так легко и просто, что он расстегнул брезентовую куртку и рубашку, обнажив грудь, и прямо так, расхристанный, развернулся и стал подниматься по каменной лестнице в зал ожидания вокзала. А там уже, подкручивая чапаевские усы, к нему навстречу двигался майор Пименов в сопровождении двух патрульных милиционеров.
3. Эдуард Асланович Шахмагонов, старший консультант Фонда инновационной конверсии при Министерстве финансов Российской Федерации
После стремительного отъезда в столицу Эдуард Шахмагонов не собирался возвращаться на малую родину, но ЧИФ сказал: «Надо!» Значит, надо!
Поезд пришел в Ванавару рано утром, и Шахмагонов с некоторой опаской ступил на перрон, покрытый утрамбованным снегом. Дышалось здесь, конечно же, легче, чем в загазованной Москве, но было непривычно пусто, что внушало безотчетную тревогу.
Шахмагонова никто не встречал, а потому он, помахивая легким «дипломатом», сразу направился к зданию вокзала, которое за прошедшие семь лет практически не изменилось, оставаясь всё таким же серым и мрачным – символом закончившейся эпохи. Многие любят вспоминать комсомольскую молодость, совковый энтузиазм, гарантированную социалку, уличную безопасность и прочие прелести – но Шахмагонов был не из числа этих многих. Он терпеть не мог разговорчики о том, как тогда было хорошо и как сейчас плохо. Да, для большинства населения стало хуже, но зато честнее. Или вы думали, добрый дедушка Брежнев будет жить вечно? И вечно вас будет с ложечки кормить и слюнявчик вытирать? А вы представьте, если бы он со своим старичьем дожил до первого системного кризиса – до беспрецедентно низких цен на нефть и до этой чудовищной денежной массы, которая накопилась в стране и которая еще в семидесятые превратилась в простую резаную бумагу? Представили? Так вот, было бы ровно то же самое, что и сейчас, с бардаком, нищетой и войнами – только еще и с ложью, что мы, дескать, самая передовая страна и идем самой верной дорогой. Крыша бы не поехала от такого когнитивного диссонанса? Здесь, в Ванаваре, имелся хотя бы научный городок, почти утопия, со снабжением из Центра, но и он в восьмидесятые загибаться начал, и что-то не видно было желания у руководящих товарищей менять положение к лучшему, а одними мантрами о коммунизме, как известно, сыт не будешь. Младореформаторы – тоже, конечно, не сахар, но по крайней мере пытаются создать хоть какую-то работающую модель на ваших руинах. Да, некоторые из вас оказались лишними в рамках этой модели, но если вдуматься, вы были лишними изначально, давным-давно вы стали лишними. Всех в светлое будущее не вытянешь, кто-то всегда упадет и помрет на обочине – что же из-за этого стоять на месте? Сильнейшие выживут, а значит, и держава устоит, вот так.
Размышляя подобным образом, Шахмагонов вступил в здание вокзала. Ему показалось, что здесь даже холоднее, чем снаружи. На полу были лужи от растаявшего снега, окурки, мерзко белели скомканные бумажки, от туалета тянуло застарелой вонью. В зале ожидания сидели какие-то подозрительные личности с внешностью бомжей. Шахмагонов поморщился.
Вот и подтверждение, думал он, поспешно проходя сквозь вокзал. Даже элементарный порядок навести не можете, хотя сами здесь живете и работаете. Кто должен за вас порядок наводить? Брежнев? Младореформаторы? Разруха, как говорится, в головах…