Корабли и люди
Шрифт:
Желание Бориса Георгиевича исполнилось: он вытянул жребий на Дальневосточную Амурскую флотилию, мне же пришлось долго уговаривать Павла Сергеевича Абанькина уступить мне место на эту флотилию. В конце концов обмен совершился, и я еду в Хабаровск!
После окончания училища нам предоставили месячный отпуск. Из отпуска надлежало направиться прямо к месту службы. Побывав последний раз в моей жизни в Бессоновке, я забрал жену и сына Володю и отправился на Амурскую флотилию. Поезда тогда ходили не очень быстро, и, чтобы добраться от Пензы до Хабаровска, потребовалось ровно полмесяца: выехал из Пензы осенью, а приехал в Хабаровск зимой.
На
Амурская флотилия базировалась на Осиповском затоне, в двенадцати километрах вниз по Амуру от Хабаровска. Она существовала официально с 1908 года, но история её начинается ещё с середины XIX века, когда началось освоение Дальневосточного края.
Сначала с 1897 года это была Амуро-Уссурийская казачья флотилия, потом она превратилась в Амурскую речную флотилию, подчинённую в оперативном отношении командующему войсками Приамурского военного округа. В годы моей службы на флотилии она называлась Дальневосточной военной флотилией, а в 1930 году стала Амурской Краснознамённой.
В состав Амурской флотилии в 1928 году входил дивизион башенных мониторов под командованием Мараки. Это особого рода броненосные корабли, едва возвышающиеся над водой.
На них устанавливались большие орудия довольно эффективного действия. Таковы были «Свердлов» (командир – Павел Алексеевич Тройнин), «Красный Восток» (командир – Р. И. Яунз), «Сун-Ят-Сен» (командир – И. Н. Никитин и «Ленин» (командир – Юрий Петрович Бирин).
К этому надо прибавить дивизион канонерских лодок: «Беднота» (командир – Николай Михайлович Галль; он же командир дивизиона), «Красное Знамя» (командир— Иван Семёнович Фоменко), «Пролетарий» (командир— Пётр Андреевич Сюбаев), «Бурят» (командир – В. Г. Горьковенко), а также дивизион бронекатеров «Пика», «Копьё», и «Барс» под командованием Владимира Фёдоровича Гудкова и наконец колесный минный заградитель «Сильный» с группой тральщиков Т-31 и Т-32.
Мониторы имели вооружение: «Свердлов» – четыре 152-мм и два 76,2-мм орудия, остальные – по шести 120-мм и по два 76,2-мм. На них было установлено по четыре дизеля НР-250, и они развивали ход 11–12 уз. Канонерские лодки располагали паровыми машинами с дровяным отоплением котлов и имели скорость 11 уз. Бронекатера были вооружены одним 75-мм орудием и двумя пулемётами.
Прибыло нас на Амурскую флотилию семеро: Борис Георгиевич Шерих, Владимир Николаевич Петухов, Николай Георгиевич Богданов, Оскар Карлович Энгель, Михаил Сергеевич Клевенский, Александр Семёнович Броневицкий и я.
Командующим и одновременно комиссаром Дальневосточной Амурской флотилии был старый коммунист и революционный матрос Яков Иванович Озолин. Оперативная и тактическая подготовка у него была недостаточной, если не сказать отсутствовала, но организационная и командная сторона оказалась на высоте.
Человек он был вспыльчивый и горячий – мог повысить голос при разговоре с подчинёнными, но справедливый: быстро остывал и зла не помнил. Как революционный матрос пользовался большим авторитетом. В тридцатых годах он окончил академические курсы и стал видным флотским деятелем. К сожалению, ненадолго – в 1938 году его расстреляли [4] .
4
В действительности умер в тюрьме. – Ред.
Я получил назначение вахтенным начальником на канонерскую лодку «Беднота» –
Как уже говорилось, командовал «Беднотой» H. М. Галль, культурный и образованный человек, спокойный и невозмутимый даже в самых сложных ситуациях.
Его помощник Юрий Самойлович Сидер-Брок – полная ему противоположность: деятельный и крикливый, он обладал при своих незначительных габаритах густейшим басом, что для помощника командира – дар Божий. Он свободно мог обходиться без мегафона, его голос чётко слышался на другом берегу Амура.
Комиссаром был Иван Васильевич Пучков, весёлый, общительный и чуткий, большой любитель сценического искусства, самодеятельности и спорта. Четвёртым членом кают-компании оказался инженер-механик Павел Дмитриевич Деревнин. Он только что окончил Военно-морское инженерное училище, в которое я когда-то мечтал попасть, и одновременно со мной был назначен на корабль. Мы с ним размещались в одной каюте и впоследствии стали большими друзьями.
На Амуре мне пришлось плавать только кампанию 1928 года. Но что это была за кампания! Какое плавание! Амур полноводный, быстротечный, шириной от километра до полутора, а в низовье доходивший до пятнадцати-шестнадцати километров.
С середины реки берега едва видны. Мне пришлось проплыть по Амуру вверх от Хабаровска до Благовещенска тысячу километров, от Благовещенска до села Покровского – девятьсот, и вниз – от Покровского до Благовещенска – девятьсот, от Благовещенска до Хабаровска – тысячу, от Хабаровска до Николаевска-на-Амуре – девятьсот пятьдесят и вверх от Николаевска-на-Амуре до Хабаровска – девятьсот пятьдесят. Всего пять тысяч семьсот километров.
Амур, что означает на тунгусо-манчжурских языках «Большая река», на всём своём протяжении судоходен. В него впадают многоводные реки, также судоходные: Зея, Бурея, Сунгари и Уссури. Первые две, левые притоки, берут начало у Станового хребта, а правые – в Китае и в Приморье.
Флотилия усиленно занималась боевой подготовкой: артиллерийской стрельбой, высадками десантов, тактическим взаимодействием с сухопутными войсками и плаванием в сложных условиях днём и ночью в составе соединений. Командирам кораблей запретили плавать с местными лоцманами, с которыми они ходили в предыдущие кампании.
После ледохода, в начале мая «Беднота» вышла в самостоятельное плавание. Я исполнял обязанности вахтенного начальника. А надо сказать, что вахтенный начальник на канонерских лодках, по флотскому выражению, – это «мичман дырка», то есть он заменяет всех недостающих корабельных специалистов. Значит, я и вахтенный начальник, и ревизор-начхоз, и связист, и артиллерист, и физрук, и заведующий кают-компанией. Кем я только не был!
И вот, выйдя в первый поход без лоцмана вверх по Амуру, в Казакевической протоке ночью Николай Михайлович допустил меня к самостоятельному несению вахты на ходу. Темно, течение быстрое, берега извилистые. Подходим к перекату. Командир говорит:
– Сядем, ревизор?
– Нет, не сядем, – отвечаю я. И вдруг под днищем зашуршало, затем – толчок.
– Ну, вот и сели. Шляпа, ревизор, – сказал спокойно командир. – Снимайтесь с мели, – и покинул мостик.
Основной способ самостоятельной съёмки с мели – это заводка якоря на всю длину якорь-цепи в сторону глубины и употребление упорины-бревна длиной метров восемь: на одном конце шток-крестовина, а другой конец заострён, как шпиль, и обит трёхмиллиметровым железом.