Кораблики, или «Помоги мне в пути…»
Шрифт:
– И у тебя… никогда никого не было?
– Ну… по крайней мере, не женился. Пришлось выбирать…
– А дед… он, значит, не так выбрал?
– Да он и не собирался быть в экипаже, он ведь теоретик и командир базы… И кроме того, если бы он выбрал экипаж, не было бы на свете хулигана по имени Южка.
– Ой…
– Вот именно.
– Пошли тогда купаться. Я с тобой поныряю. А то…
– Что?
Но он молчал. И я догадался: "Скоро улетишь, и неизвестно, увидимся ли. А если и увидимся, то когда еще…"
Это была постоянная
А Юджин – он был как раз из тех, кто все-таки дождется. По крайней мере, если все будет хорошо. И, возможно, я именно поэтому в те летние дни проводил столько времени с Южкой. Словно старался сохранить последнюю ниточку между нынешней жизнью и той, будущей, – неясной и, наверно, чужой…
2
Юджин дождался. А больше никого не осталось. Дед его – Валентин Сергеевич Сапегин, – тот вообще погиб вскоре после старта "Иглы", когда местные гвардейцы и морская пехота ЮВФ начали выяснять, в чьем ведении должно быть побережье. Валентин попал под минометный огонь, пробираясь на базу…
Эх, Валька, Валька… Я вспоминал почему-то не долгие годы нашего совместного колдовства над Конусом, а совсем раннюю пору. Как вдвоем на сцене запевали мальчишечьими голосами: "А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер…"
А база уцелела. И тогда, и при других переделках. И несла свою службу по-прежнему. Юджин был теперь на ней главный начальник.
Мои пророчества не оправдались: не стал он круглым, как я. Это был поджарый высокий дядька с профилем римского императора. Но в глазах порой угадывалось что-то прежнее, Южкино. По крайней мере, я очень старался это заметить… Мы были теперь фактически одногодками, но Юджин – спортивный, энергичный – выглядел не в пример моложе. И это меня утешало. Не хватало еще встретить этакого пенсионера с одышкой…
С первого дня мы с ним опять стали на "ты". Он – своя рука владыка – сократил до минимума, до двух суток, время адаптации и карантин. Впрочем, и базовый врач, молодой весельчак Митя Горский, не возражал. Опутал меня всякими кабелями и шлангами, оклеил датчиками, помудрил у дисплея и заявил, что я будто не в Пространстве побывал, а в гостях у доброй вдовушки.
– Далее можно адаптироваться на поверхности.
Этот процесс мы решили начать весьма нетрадиционно: в маленьком ресторане "Разбитая амфора", открытом неподалеку от заповедника. Туда мы с Юджином сейчас и направлялись.
Кабинка лифта была прежняя (или в точности как раньше) – этакий стеклянный стакан с дверцей.
– Поместишься, Питвик?
– Ох, мало я драл тебя за уши в детстве…
– Не было такого… Поднимешься – и жди меня, не исчезай во тьме…
"Стакан" унес меня по шахте вверх. Дверца откинулась. Шлюз тамбура был открыт заранее. И я шагнул в южную теплую ночь.
Пахло чабрецом и полынью. И еще какой-то знакомой травой. Сладко так, даже щемяще… И теплыми древними камнями пахло. И, конечно, водорослями. Море сонно ворочалось под обрывами. Звезды были белые, мохнатые, размером чуть не с кулак. Победно, словно завладели этим миром, трещали цикады. Ниже звезд, в черном пространстве моря, мигали маяки и створные знаки. А справа, за смутными развалинами цитадели, громоздил свои огни город. И самое удивительное – то, чего я еще не видел – это мосты над бухтами. Они возносились великанскими сверкающими арками. Их словно сделали из граненого стекла, а внутри зажгли тысячи фонарей.
Я сел на какой-то бетонный уступ. Улыбнулся этой ночи благодарно и безоглядно. Не было теперь ни печали, ни сомнений. Казалось, что впереди ждет много хорошего. В конце концов, я имел право на этот отдых души. Ведь то, что задумано, сделано больше чем наполовину. И дальше идет как надо. И я вернулся. Это ли не счастье?..
Неслышно подошел Юджин:
– Дышишь?
– Ага… Мосты какие отгрохали…
– Да. Во всех туристских путеводителях о них написано… Да только, слава Богу, туристов и курортников тут немного. Теперь городок даже малолюднее стал, чем раньше.
– Почему?
– Пляжей-то мало, и не песок, а галька. А народ нынче привередливый… Раньше город флотом жил, а теперь флота почти нет, береговая охрана только. Мир во всем мире… Идем?
Я встал.
– Куртку возьми. – Юджин протянул мне что-то темное, просторное.
– Зачем? Жарко ведь. Или в ту забегаловку без фраков не пускают?
– Не будет жарко, это тетраткань. Наоборот, холодит. А в холод – греет. Твой микроклимат всегда с тобой. Кроме того, в ней аварийный датчик, на всякий случай… А это положи в брючный карман. – Юджин сунул мне в ладонь плоскую вещицу.
– Что это?
– Пистолет-парализатор… Только не ставь на полную мощность – а то угрохаешь кого-нибудь ненароком.
– Зачем он? Ты же говоришь: все спокойно в этом мире!
– Для пущей романтики. – Он усмехнулся. – Все же приморский город, ночной кабак… К тому же не забывай, что ты по-прежнему офицер спецслужбы. Или даже, наверно, генерал, если выслугу учесть…
– Да спецслужбы-то нет!
– Кой-какая все же имеется, куда без нее, без родимой… Там под лацканом куртки даже значок…
Я затолкал легкий, как игрушка, пистолет в задний карман, кинул куртку на плечо, и мы пошли. Город сиял у нас за спиной, но здесь было темно. Юджин вел меня каменистой тропинкой недалеко от обрыва. Головки травы скребли по штанинам.
– Юджин, помнишь, как однажды в сумерках ты угодил в какой-то лаз и мы с дедом вытаскивали тебя на веревке?
– Еще бы! Я там тогда монетку с якорем нашел. На ощупь!.. Потом я ее на цепочке носил…
– Сохранилась монетка-то?
– Да где же! Столько лет прошло…