Коралловый город или приключения Смешинки
Шрифт:
– Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех... тьфу! Этого прохвоста?
– удивился Храбрый Ерш.- Ведь все видели его - и не догадывались...
Звездочет-Клоун улыбнулся.
– Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвонста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденнную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне больншие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкнновенные,
– Почему же ты нам не сказал ничего?
– спросила Сменшинка.
– Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Минлая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла...
– Я жива!
– послышался тоненький голосок.
– Я жива! Я жива! словно эхо раздавалось с разных сторон.
Все расступились и увидели, что из лучей выросло ненсколько Звезд разного цвета.
– Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единнственная Сабира? '
– Я! Я! Я!
– закричали одновременно все Звезды.- Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.
– Здорово!
– обрадовался мудрец.- Теперь у меня ненсколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свиснтулькой?
– Судить ее!
– закричали все вокруг.
– Не нужно меня судить!
– взвизгнула Свистулька.- Я буду вам служить... Я никогда не буду делать зла!
– Потому что не сможешь,- сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:
– И не позволим!
ПРОЩАНИЕ
Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остронклюв, который наконец принял свой облик и перестал превранщаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна - таких диковинных непонятных существ.
– Почему ты не хотел быть самим собой?
– спросила его Смешинка.
– Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страншила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка:
ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.
– Но как ты переставал быть самим собой?
– С помощью волшебного "галстука гостя". Капелька сказал, что я, имея его, могу по своему желанию принимать любой облик. Вот я этим и воспользовался.
А в это время морские жители высыпали на улицы города провожать своих избавителей. Так же, как и в первый приезд Смешинки, здесь гремела музыка, били барабаны. Но теперь это была радостная музыка. И жители весело улыбались и громко смеялись своим собственным смехом - их научила этому Смешинка.
– Прощайте,- сказал Храбрый Ерш, и глаза у него были подозрительно красные.- Прощайте и не забывайте Кораллонвый город! Теперь мы заживем счастливо.
Остроклюв попрощался со своими подругами-Звездами.
Он подолгу вглядывался в каждую, но так и не смог определить, кто же из них та, единственная Сабира. У каждой Звезндочки был голубой глаз, и каждая говорила ему:
– Прощай, мой добрый единственный друг! Потом бросились обниматься с путешественниками Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Барабулька, не стесняясь, ренвела в голос.
– Приезжайте к нам!
– говорила она, всхлипывая.
– Мы всегда будем ждать вас! Честное слово!
Она сняла с себя чешуйку и протянула Смешинке:
– Помни, если тебе понадобится наша помощь, сожги эту чешуйку, и мы тотчас появимся.
Последний раз помахали путешественники жителям прекнрасного Кораллового города и поднялись на защитные стены, выступавшие из воды. Там встретили их Справедливые Дельнфины, жаркое солнце и свежий ветер! Старый аист расправил крылья и крякнул;
– Ну, полетим! Ого-го, сколько пассажиров! Садитесь, сандитесь! Аист отправляется!
Смешинка, Каппа и Капелька сели на широкую спину станрого аиста, и он взмыл в голубое небо. Внизу катились зеленонватые волны с белоснежными гребешками и, резвясь, мчались Справедливые Дельфины.
Так они летели, пока не показалась земля. И увидели путеншественники, что дома в селениях покосились, поля заросли сорняками, скот одичал, а люди сидят у своих домов и плачут, глядя туда, куда улетел старый аист. Уже никто и не верил, что он вернется.
– Смотрите, летит!
– крикнул кто-то, вглядываясь в небо. И все закричали:
– Летит, летит! Старый аист вернулся!
И вдруг раскрыли рты от изумления: в солнечный летний день с неба пошел... снег.
То Смешинка брала горстями из мешка чудесные зернышнки и бросала вниз. А пока летели они, превратились в сверканющие белые снежинки. И тот, кому попадала в рот снежинка смешинка, разражался веселым жизнерадостным смехом. (С тех пор и говорят люди: "Смешинка в рот попала").
Закипела вокруг работа: люди принялись строить, панхать, сеять, почувствовали радость жизни, радость труда. А линца их то и дело озарял веселый, добрый, всепобеждающий смех.