Коралловый корабль
Шрифт:
Точно холодный клинок вонзился Гаспару в сердце, по телу пробежала дрожь. Так значит, он все выложил вчера капитану! Охватившее его чувство не было похоже на раскаяние, Гаспар не считал себя преступником. Он испугался того, что выдал себя. Под действием винных паров он так расписал все дело, что Сажесс видит в нем убийцу. Капитан уверен, что Гаспар прикончил Ивеса из-за золота.
— Я вовсе не убивал из-за денег! — взволнованно воскликнул Гаспар. — Если я даже так сказал, то не верьте мне, все произошло случайно. Правда, мы повздорили из-за денег, но я не убивал Ивеса, нож лишь оцарапал его. Наоборот, я спас ему жизнь, когда «Рона» пошла ко дну. Кто же станет убивать того, кого он спас? Я просто ошалел от вашего проклятого рома. Убей я его действительно, стал бы я вам об этом говорить? Мы поссорились не из-за золота, поверьте!
— Друг мой, — ответил Сажесс, — я вам верю, но вы ведь сами признаетесь, что совершили убийство.
— Да, но случайно.
— И взяли деньги.
— Они не принадлежали ему. Он только нашел в кустах перевязь с сумкой. Почему вы качаете головой, вы мне не верите?
— Не все ли равно, верю я вам или нет? Этот человек нашел деньги, вы убили его нечаянно и забрали деньги. Разве ваш рассудок не подсказывает вам, что разоблачение подобной истории может довести до виселицы самого архиепископа парижского? Но поступайте как хотите; мой же совет, как я только что сказал, не ворошить всего этого. Пусть все покроется мраком забвения. Мне ничто не помешало бы выдать вас властям завтра на Мартинике. Место, где я вас подобрал, отмечено у меня на карте, я знаю также, где находится этот остров. Но, причиняя вам все эти неприятности, я ровно ничего не выиграл бы. Ровно ничего! Поэтому я предпочитаю помочь вам. Итак, к делу! Эти золотые монеты вы должны для безопасности обменять на доллары. Давайте их сюда, я их разменяю.
— Ни за что, — отказался Гаспар. — Я не хочу иметь дела с вами, пока вы не поверите, что я честным путем добыл эти деньги, что они не запятнаны кровью, что все случившееся на острове было несчастной случайностью, что я не убийца.
Сажесс хлопнул по столу рукой.
— Ну да, я верю вам, и не будем больше возвращаться к этой теме. Поверят ли вашим словам другие — не моя забота, но бросим все эти разговоры и перейдем к делу. Гаспар развязал сумку и высыпал золото.
Сажесс пересчитал монеты.
— Черт возьми, — сказал он, подбрасывая на ладони одну из них. — Страшно подумать, как на вас будут смотреть в банкирской конторе или в меняльной лавке, если вы явитесь к ним. Я-то могу сбыть золото с рук, правда, это будет нелегко. Но я не хочу рисковать, не получив при этом хорошего барыша. За все это я вам дам сорок долларов.
— Как, меньше, чем по два доллара за штуку? — удивился Гаспар.
— Именно.
— Да я скорее выброшу их за борт!
Сажесс оперся локтями на стол и рассмеялся. Начался торг.
— Ну хорошо, шестьдесят долларов, — вздохнул Сажесс через полчаса. — Неужели вы не согласны? Конечно, я кое-что наживу, но я же коммерсант! К тому же я вам дам еще добрый совет.
— А именно?
— Не нанимайтесь снова в кочегары. С шестьюдесятью долларами на Мартинике вы можете начать маленькое дело. Вступите пайщиком в рыболовную артель, займитесь торговлей фруктами — вы молоды и энергичны, а на Мартинике шестьдесят долларов равносильны шестистам в Гавре или в Париже. Я вам укажу, как выйти на большую дорогу. Мой дорогой, я, Пьер Сажесс, поставил на ноги на Мартинике добрый десяток людей, которые сейчас процветают.
С этими словами капитан принялся шарить в том ящике, где держал карты. Наконец он вытащил небольшой замшевый кошелек и вытряхнул на стол его содержимое. В кошельке оказалось как раз шестьдесят долларов и немного мелочи.
— Вот так штука, точнехонько нужная сумма! — усмехнулся Сажесс. — Разве это не примечательно, разве это не хороший знак? Вот деньги, перевязи же и сумки мне не нужно, пусть они останутся у вас.
Гаспар находил более чем странным, что в кошельке капитана оказалась как раз требуемая сумма. Конечно, Сажесс еще несколько дней назад решил, сколько платить за монеты, и заранее приготовил нужную сумму. Значит, он неспроста хранил молчание об Ивесе. Провансалец не сомневался, что Сажесс выдал бы его властям, будь это в его интересах. Он молча положил деньги в карман и вышел из каюты.
Мысль о том, что случилось на острове, неотвязно преследовала Гаспара. И хотя от острова его теперь отделяли сотни миль, Гаспар чувствовал, что ему никогда от него не отделаться. И разговор с Сажессом подтверждал это.
Глядя на море, усеянное звездными бликами, Гаспар видел остров, каким он оставил его в то утро. Освещенные солнцем пальмы, горячий песок на пляже, пенная лента прибоя, белоснежные чайки — в ушах у него еще звенел их крик.
«Кью-кью-кью! Эй ты, там, на судне, назад! Назад! Кью, ты думаешь улизнуть от нас? Кью-кью-кью! Темная синь моря, волны, ветер, солнце — это наша стихия, и ты наш навсегда, навсегда, навсегда, кью!»
Глава 14
ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД
На следующее утро Гаспара разбудил лязг якорной цепи. Через пять минут провансалец был уже на палубе.
«Красавица из Арля» готовилась бросить якорь в гавани. Окружающая природа была так красива, что Гаспару казалось, что он попал в рай: подернутая облаками шапка вулкана Монтань-Пеле, освещенная солнцем, изумруднозеленая растительность, ниспадающая каскадами к городу, который прилепился у гористого склона. Улицы города прорезали его, спускаясь к набережной. Над красными черепичными крышами высились верхушки пальм. Всюду дома, пальмовые рощи, кружево садов, скверов; крутые лестницы, поросшие мхом, соединяли улицы. Дома были тяжелой старинной постройки, но, ярко окрашенные, удивительно гармонировали с изумрудной зеленью и ультрамариновой водой гавани.
Поверхность моря была еще подернута голубой дымкой, хотя солнце уже поднялось над горой. Здесь, в гавани, находящейся в западной части острова, из-за тени, которую отбрасывала гора, природа, казалось, не очнулась от дремы. Город, видимый как бы сквозь неясную дымку газового покрывала, будто повис на грани ночи и утренней зари. Однако, присмотревшись, Гаспар различил снующие по улицам фигуры людей.
Гаспару не раз случалось бывать в городах, лежащих под тропиками: повсюду оцинкованные крыши пакгаузов, грубые очертания всякого рода миссионерских построек нарушали гармонию природы. А тут Сен-Пьер лежал перед ним, полный великолепия, прекрасный, как старинный гобелен, подобный волшебному городу в стране чудес.
Трудно было представить себе более изумительное зрелище, чем эта лавина леса, спускающаяся с горы, леса, состоящего из канн и пальм, тамариндов и гигантских папоротников. В сыром полумраке извивались лианы, толстые, как канаты, шевелились молодые побеги деревьев. Над всем этим великолепием возвышалась усеченная вершина Монтань-Пеле, пылающая в небесной лазури, а внизу просыпался город, уступами спускавшийся к морю.
В гавани стояли суда, от них к берегу и обратно сновали лодки, звонкий звук горна доносился с форта, на парусниках скрипели кабестаны, слышались крики матросов. Запах моря смешивался с ароматом тропических цветов, жасмина, ванили.