Кораллы мертвеца
Шрифт:
Мила как будто бы прочитала её мысли.
– Я считаю ваши услуги абсолютно лишними.
Катя решила идти ва-банк.
– В таком случае у людей может сложиться мнение, что вам есть что скрывать, а значит, тут есть над чем поработать и ...соответствующим органам.
Во взгляде Милы зажглась ненависть.
– Мне скрывать нечего.
"Ну и прекрасно", - чуть не вырвалось у Кати, но она промолчала.
– Итак, мы обо всем договорились, - утвердительно сказала Оля.
– Да ещё один момент. У нас в сейфе лежат деньги фирмы. Мы должны будем заплатить Кате.
– Ра-зу-ме-ет-ся, - отчеканила Мила.
– Как ты ловко распоряжаешься чужими деньгами.
– Ну
В воздухе запахло ссорой.
– Я много не возьму. Эти вопросы мы обговорим позже, - вставила Катя. Она чувствовала, что предстоящее дело начинает её интересовать.
– Не будем спорить, - подытожил Гриша, - пусть госпожа сыщица старается, а мы будем помогать ей по мере сил.
Мила с шумом выдвинула ящик стола и достала оттуда пудреницу.
– Я приду к вам завтра в одиннадцать часов. Вас это время устроит?
– спросила Катя.
Мила ничего не ответила, а Гриша развел руками как бы говоря: "делай, как хочешь".
Катя кивнула Оле, и они вышли на улицу.
– Ума не приложу, что с ними сегодня такое, как с цепи сорвались, - оправдывалась Оля.
– Да ничего, все нормально, - успокаивала её Катя.
– Просто убийство - кого хочешь из колеи выбьет.
– Гриша вас сильно достает?
– поинтересовалась Катя.
– Бывает. Первое время я от него даже плакала, а потом подумала, да пошел он. Из-за каждого придурка плакать, слез не хватит.
Катя подумала, что жизнь в большом городе заставляет быстро прощаться со многими иллюзиями и комплексами. "Наверное, вначале Оля была другой, более наивной, непосредственной. Конечно, налет провинциальности ещё остался, но скоро и он сотрется. Иначе - не выживешь". У метро они распрощались. Оля поехала домой, а Катя - к себе на работу.
В агентстве царила тишина. Это было предобеденное время, и сотрудники потихоньку разбредались по магазинам или готовились к большому чаепитию, на котором присутствовали салаты, принесенные из дома, бутерброды с ветчиной, куриные ножки, завернутые в фольгу и горячие супы в термосах. Директор агентства Конев Вячеслав Артемьевич клятвенно обещал сотрудникам в самое ближайшее время обустроить на первом этаже столовую и пригласить штатного повара. Среди "белогрифовцев" разгорелись нешуточные споры о том, какая кухня должна быть в агентстве.
– Только французская, - кипятился Вадик Бобрикин, помощник Конева, славившийся своей приверженностью к экстравагантным нарядам. Правда, в самом агентстве он старался особенно не шокировать коллег, зато вне пределов "Белого грифа" давал полный простор своей фантазии и эстетическим пристрастиям. Однажды его встретили в ГУМе в светло-бежевом плаще до пола, коричневым платочком на шее и элегантной тросточкой в руке, в другой раз видели на спектакле в "Новой опере"в черном бархатном пиджаке, украшенном стразами. А его белая дубленка повергала многих в состояние тихого транса. В грязно-серой Москве это выглядело как вызов всем прописным канонам и негласным правилам, согласно которым россияне должны одеваться поскромнее и потемнее, дабы не пачкать свою одежду в транспорте и не выделяться из толпы. Словом, Вадик был как две капли воды похож на модного клипмейкера или продвинутого художника, но никак ни на помощника директора детективного агентства. Однако при своей склонности к эпатажу, Вадик обладал феноменальной памятью и мог, мгновенно оценив ситуацию, быстро найти правильное и единственно верное решение. Это был своего рода негласный организационный мозг агентства и одновременно ходячая энциклопедия. Но у Вадика была одна большая слабость - Франция. Любовью к ней Вадик страдал давно. В детстве он закончил
– Лучше наша кухня, исконно русская, - спорила с ним, поджав губы, Софья Петровна, главбух, которую все немножко побаивались. Это была полная сорокапятилетняя женщину, всю свою жизнь, посвятившая дебетам и кредетам. Ну, Софья Петровна, - нервно похохатывал Вадик, - вам ещё избу кондовую подавай да кисели гороховые.
– Кстати, очень вкусно - кисели из гороха, не сдавалась главбух.
– А может лучше корейская кухня, - робко вставляла Мариша Меркулова из аналитического отдела, которой сильно симпатизировал Алексей Ярин. И многие в агентстве даже гадали: скоро ли будет свадьба. Увольте, лягушек глотать, червей, тухлые яйца, - не унимался помощник Конева, - ты хоть раз пробовала их? Вот когда я был месяц назад в Париже...
– Я бы тоже хотел нашу русскую кухню, - обнаруживал скрытую теплоту патриотизма Алексей Ярин, - расстегаи, кулебяки, гурьевская каша.
– Нам только каш не хватало, - бурчал Вадик.
– Будем питаться кашами, скоро ноги протянем. Попробуй, поработай мозгами на каше, каша и получится.
Такие споры повторялись в агентстве с неукоснительной регулярностью. Катя как раз попала в эпицентр разгоревшегося диспута. Она хотела было улизнуть от участия в нем, но её перехватил Бобрикин.
– Катерина сейчас нас рассудит, какая кухня лучше.
– Туземная, - пошутила Катя, - блюдо из Вадика в пальмовом соусе.
– Нет уж дорогая, не отпирайся.
– Тогда английская. Творожный пудинг, заяц по-корнуэлльски.
– Лопоухой стать захотелось? издал жизнерадостный смешок Вадик.
– С тобой, Бобрикин кем угодно станешь, заморочил всем голову этой кухней.
– Вопрос серьезный и требует тщательной проработки. Не можем же мы доверить наши желудки, бог знает чему.
– А может Вячеслав Артемьевич вообще кого-нибудь пригласит из "Макдональса" - робко вставила Мариша.
При этих словах на всех лицах выразилось уныние. Вместо гусиной печенки а-ля франс, расстегая с хрустящей корочкой или, на худой конец, лапши по - корейски в воображении спорящих возникли пластиковые стаканчики, розовые сосиски, неприлично торчащие из булки и громоздские котлеты биг-мака, щедро политые ядовито-красным кетчупом, напоминающим кровавое месиво из гангстерских фильмов.
– Ты, Мариша, того, не пугай нас, - строго осадила её Софья Петровна.
– Кажется, главный идет, - трагически прошептал Вадик и с быстротой молнии устремился вперед по коридору.
Софья Петровна, высоко подняв голову, прошествовала мимо Кати, обдав её густо-тяжелым ароматом духов. "Похоже на "Опиум" или "Злато скифов", гадала Катя, - надо будет как-нибудь спросить поделикатнее. Мариша, дружески кивнув Алексею, зацокала каблучками, и Алексей с Катей остались в коридоре одни.
– Я уже переговорил с главным. Он вроде бы дает "добро" на твое дело. Придет, переговори с ним. Как настроение?
– Ничего. Была утром в этой конторе. Побеседовала с сотрудниками.
– Ну и как?
Катя неопределенно пожала плечами.
– Ты же знаешь специфику детективного расследования. Сначала мы бродим, как ежики в тумане, потом нам начинают мерещиться разные морды, вырисовываются контуры каких-то фигур. Так потихоньку, и воссоздается полная картина происшедшего.
– Ладно, звони. Успеха тебе.
Когда Катя вошла в свою комнату, где кроме неё ещё сидела машинистка Марина, та подняла голову.
– Привет. Холодно на улице?
– Терпимо. Скорее бы жара. Надоело мерзнуть.
– Это точно.