Кордон 17
Шрифт:
– Добро, – ответил Андрей и УРАЛ остановился.
Команду на покидание машины отдавать не стал. Не успел я выйти из салона, как подскочил Серго.
– Сколько стволов разворачиваем?
– Два. Пусть третий и четвёртый номера расчёта поработают.
– Понял, молодого учить будем?
– Не учить, а помогать освоиться к несению боевой службы. Он месяц уже с нами, а второй раз только на выезде. Пусть опыта набирается. Очаг небольшой, сам смотри, ветра нет. За час должны управиться.
– Понял, командир. Третий и четвёртый номера, ко
Я отошёл в сторонку, давая своему заместителю – первому номеру расчёта, руководить операцией. Ничего сложного в выполнении поставленной задачи я не видел. Горел подлесок площадью десять-пятнадцать квадратных метров. Ветра нет. Стволы деревьев огнём не занялись, так что справятся. Взял тангенту рации:
– «База», я «Кордон семнадцать» прибыл на место. Приступил к тушению.
– Принял «Кордон семнадцать», я «База», доложи обстановку.
– Горит подлесок. Площадь возгорания небольшая, справимся своими силами.
– Понял, хорошо. Слушай, Иван. Тут поступила информация от метеослужбы, они прогнозируют усиление ветра до 15-20 м/с и температуру воздуха к концу дня до +42С0.
– Что сегодня будет жарко, с утра понятно было – ни облачка на небе. А вот, что ветер усилится, это плохо.
– Ты ещё походи, посмотри, не поджог ли это?
– Принял. Обследую, – ответил, и отключился.
Как раз дотушат и с молодым разберём этот случай. Поджог это или естественное возгорание определить относительно легко. Но, пусть учится.
С возгоранием два бойца справились за час двадцать. Конечно, долго, но по всем правилам: с локализацией очага, тушением и дотушиванием. Пролили всё водой, ни дымка, ни мало-мальски горячих головешек.
– Жень, устал?
– Нет, Иван Александрович.
– Тогда пошли, посмотрим. Попробуй определить причину возгорания.
– Да, что тут определять?! Видно, что поджог. Почти в центре очага возгорания куча веток, какое-то тряпьё и пахнет не то бензином, не то ацетоном.
Я принюхался. И вправду – резкий, раздражающий запах ацетона, который я первоначально принял за вонь от гниения.
«Не первый случай, – отметил для себя. – Надо доложить. Коллеги из соседних частей рассказывали, что и они фиксировали факты поджога».
– Командир, пожар потушен, – подошёл чем-то недовольный Серго.
– Что такой хмурый, Сергей Иванович?
Уже не помню, по какой причине, почему к первому номеру расчёта Сергею Ивановичу Дроздову прилипло прозвище «Серго». Вроде, на Орджоникидзе не похож: русоволосый, усов нет. Только кто-то назвал его «Серго», так и прижилось.
– Пока ходил, смотрел,Петрович вызывал. Я ответил. Приказано пополнить запас воды и к северной границе первого и второго лесничества выдвигаться. Туда все боевые расчёты собирают.
– Что-то серьёзное?
– Не успевают локализовать очаг. Есть опасность верхового пожара.
Собрав инструменты и инвентарь, выдвинулись на север. Ехать по просёлочной дороге часа три-четыре. И я уже прикрыл глаза, хотел вздремнуть, но доносящиеся сзади голоса не давали расслабиться.
– …молодой, когда женишься и захочешь, чтоб пацан родился, ты под кровать каску положи. Верняк!
Это Василий Мамонов. Узнал басовитый голос третьего номера расчёта. Он, считай, самый старший из нас. Лет пятнадцать в пожарной охране служит, но так начальником и не стал. Я поначалу думал, почему? Вроде умный, опытный, но что заметил – не умеет излагать свои мысли, но это дело поправимое. Сколько таких мычащих, несущих ахинею и среди политиков, и стоящих у руля власти находится, но Василий Мамонов в том-то и дело, что если говорит, то по делу. Я как-то спросил у него, почему отказался стать руководителем, хоть и маленького, но коллектива, в котором он имеет весомый авторитет. На что получил просто убийственный ответ:
– А зачем? Работа есть, жена, дети. Дом исправный. По осени баню дострою. Зачем мне лишние заботы? Руководить-то это не только большую зарплату получать, но и отвечать не только за себя, но и за подчинённых. Ты же знаешь, у меня трое пацанов растут, а за ними глаз да глаз нужен. То подерутся, то в школе набедокурят. Так что мне их хватает…
– Почему каску?
– Эх, Евгений, ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках. Посмотри на меня – трое детей и все сыновья!
– А причём тут каска?
– Так откуда у пожарного под подушкой пилотка появится?!
Вот тут молодой завис. Я, сидя впереди слышал, как он думает, пытается соотнести «каска-кровать», «пилотка-подушка».
– Не мучайте молодого. Жень, – взял бразды разъяснить армейскую шутку, – в армии есть поверье, чтобы родился парень, надо под подушку положить пилотку. Но так как у пожарников не предусмотрен такой головной убор, то его поменяли на каску…
– А «под подушку», поменяли на «под кровать», – довольный своей сообразительностью, закончил мысль Женька.
– Правильно! – ухмыльнулся Василий, и постучал пальцем по каске, – как же ты такую большую хренотень под подушку положишь, она ж мешаться будет!!!
Весёлый смех разнёсся по кабине…
– Ого!!! Сколько экипажей собралось! – не удержался от удивлённого возгласа Андрей.
Вдоль границы второго участка выстроились, считай, все экипажи, а это ни много ни мало, двадцать одна машина.
– Останови, Петровичу доложу о прибытии.
– Командир, ты там построже, чтоб… – не успел договорить первый номер расчёта, как я выскочил из машины.
Если есть возможность доложить лично, всегда использовал такую возможность. Всё-таки личное общение много значит, а рация, что рация. Она ж не передаст мимику лица, выражение глаз, да и интонацию речи сглаживает.
– Иван! Подходи, что стесняешься?!
– Не стесняюсь. Просто смотрю народа много. К тебе не пробиться, вот и ожидаю своей очереди.
– Очереди у нас нет. Ладно, все свободны, для опоздавшего я повторю. Остальным к машине и ждать сигнала.
– Не опоздавший, а…