Коричневая тетрадь
Шрифт:
– Первое правило тренировок: безопасность. А вы так и норовите друг другу глаза выбить. Хороши будут волшебники одноглазые.
– А как надо? – вскинул подбородок хозяин меча.
– Ну-ка, давай, покажу. – Ина поднялась и выдернула из дёрна деревянный клинок.
Ула смотрела из окна своей спаленки на то, как девочка с непонятной, сказочной Земли учит детишек фехтовать.
***
Ина шла по коридору, проверяя, все ли девочки в спальнях. В отличие от неё, младшие дети жили в комнатах на шестерых человек. Три двухэтажные кровати, длинный рабочий стол, два комода и шесть стульев. И тусклый огонёк светильника. Не свечки, а масляного светильника, вроде тех, какие делали в античные времена. Глиняный, похожий на плоский заварочный чайничек с коротким и широким носиком. Вместо снимающейся крышки глухая поверхность. Заправляется такой светильничек через носик, маслом. Потом в носик вставляется фитилёк и поджигается. И ручка есть, почти как у заварочника. Носить удобно. Бывают и с несколькими носиками, тогда горят несколько фитильков, это ярче. Но такие светильники ставят на стол или подвешивают на цепочке, а не носят с собой. Вот и в спальнях такие, чтобы дети глаза не портили. А у Ины переносной, с одним фитильком.
Когда-то Ине было интересно, как освещают комнаты в этом мире. Ей представлялись всякие волшебные светильники, разноцветные кристаллы. Но для них нужны хорошие волшебники. А их мало. Пока ещё дети вырастут и освоят свои дары. Пока же можно и масляными светильничками пользоваться.
Ина заглянула в одну спальню, в другую. Всё было тихо. Девочки наверняка ещё не спали и только притворялись. Едва она отойдёт подальше, будут болтать и рассказывать страшилки. Сама так делала в лагере. Или говорить о пропавших родных. Ине уже приходилось раза два успокаивать плачущих малышей. Тогда наваливалось чувство беспомощной ненависти. Потому что истории почти всех здесь были похожи на историю Ари. Они все оказались сиротами по необъяснимым причинам.
В одной из комнат шла весёлая беседа. Такая, при которой о воспитателях забываешь. Ина осторожно подошла, прислушалась.
– Гонишь! Она не кретинка какая, нормальная девчонка. А ты такие варики болтаешь. Предъяви пруфы!
Ина прикусила кулак, чтобы не рассмеяться. Ничего себе! Эти словечки они могли услышать только от неё, больше ни от кого. Но ведь она ими не пользуется… Или просто не замечает? Малышне хватит одного-двух раз, чтобы запомнить и правильно употребить сленговое словечко из прошлой школьной жизни Ины.
Она намеренно резко открыла дверь, та громко заскрипела, девчонки ойкнули и замолкли.
– так, малышня. Чтобы из этого района ни одного чирикания до утра. Поняли? А то мне пруфы не нужны, я к Уле не пойду, сама отшлёпаю. Брысь спать, мелкие!
Девчонки прыснули, поняв, что Ина шутит, но и что на самом деле проследит, чтобы улеглись, и быстро забрались под одеяла. Так-то лучше.
***
Июнь был в самом разгаре. Сады давно отцвели, на яблонях появились пока что мелкие и твёрдые яблочки. Зрела малина, на грядках краснела крупная и душистая земляника. Не садовая клубника, а земляника, более ароматная и лечебная. Её собирали вместе с веточками и, связав в маленькие пучки, подвешивали на специальных сушилах в продуваемом сквозняками сарае. Там же сушили лечебные и ароматные травы. И никаких волшебных цветов папоротника или ключ-травы, тем более мандрагоры. Мандрагора вообще не волшебная и даже не лечебная. Обычный корешок. Только на человечка похож, почему его раньше и считали волшебным.
Дети работали на грядках с овощами. Не надрывались, чтобы прокормить себя, но и не жили на всём готовом. Им было интересно, они спорили, кто лучше ухаживает за растениями и у кого меньше сорняков. Учителя поддерживали такие соревнования, не допуская ссор или мелких пакостей. Следили, чтобы всё было честно.
Конец ознакомительного фрагмента.