Коридор
Шрифт:
Роман не предложил Люее выйти за него замуж. Он только запретил жаловаться: никаких кляуз, сказал он, не надо ни перед кем унижаться. Ребенка он усыновит.
А кроме того – при теперешнем международном положении – аборт поступок антиобщественный.
Михаилу Семенычу, проживающему теперь у Романа, решили во бежание осложнений ничего не сообщать. Липа успокоенно перевела дух, разложила швейную машинку «Грицнер», подаренную ей отцом на свадьбу, не забыв в тысячный раз вспомнить, что «Зингер» стоил сто пятьдесят, а «Грицнер» двести золотом, и расставила Люсе платье. На весну.
Лева-герой романа –
Весна еще толком не началась, когда позвонила Александра Иннокентьевна, мать Левы, и сказала, что, к огромному ее огорчению, она только вчера узнала о положении вещей и очень бы хотела познакомиться со своей будущей невесткой и ее родителями. Если они не возражают, она будет рада принять их у себя.
– Заерзали, засуетились! – презрительно усмехнувшись, сказала Люся. – Познакомиться надумали!.. Не хочется, чтобы сыночка комсомола поперли!..
– Ты подала в комсомольский комитет? – всплеснула руками Липа. – Роман же не велел!
– Ничего я не подавала, – огрызнулась Люся. – Что гам, дураки, не понимают…
Перед знакомством Липа выяснила у Люси род деятельности и социальное положение будущих родственников, впрочем не очень внимательно, ввиду срочности. Сначала про отца. Про отца Левы Люся сказала, что не знает, кем и где он работает, но точно знает, что он не русский… В этом месте Липа понимающе кивнула головой – Цыпин же. Люся помолчала и сообщила, что Александр Григорьевич недавно освободился заключения, где ошибочно провел два года. Липа схватилась за голову, потом за папиросы и остальную информацию про родственников слушала уже вполуха. Запомнила, что сама Александра Иннокентьевна носит девичью фамилию Щедрина и работает по борьбе с грызунами. Старшая сестра Левы преподает в школе историю.
…Александра Иннокентьевна, высокая седовласая дама в пенсне, открыла дверь и поцеловала не по годам повзрослевшую румяную Аню: «Здравствуй, милая». Аня смущенно приняла ее поцелуй и уступила место Люсе, исправляя ошибку Александры Иннокентьевны. Люся, подурневшая от недавнего токсикоза, недовольно выслушала винение будущей свекрови, ткнулась губами в ее напудренную щеку и отошла к вешалке. Александра Иннокентьевна энергично пожала руку Георгию, протянула руку Липе, но Липа в это время расстегивала боты, и рука Александры Иннокентьевны на лишнее время зависла в воздухе. Георгий постучал жену пальцем по спине. Липа выпрямилась и в замешательстве потянулась целоваться со сватьей. Александра Иннокентьевна не успела увернуться. Пока Липа говорила слова приветствия, она заметила на груди Александры Иннокентьевны значок «Ворошиловский стрелок» и пожалела, что не надела свой – «Ударник Метростроя».
– Прошу, – пригласила Александра Иннокентьевна, открывая двухстворчатую высокую дверь в комнату.
«Как у нас в Пестовском», – подумала Липа и тихо сказала Георгию:
– Белого не пей. Георгий поморщился:
– Опять ты свое мещанство!..
Навстречу гостям с дивана поднялся Александр Григорьевич, похожий на немолодого армянина.
– Цыпин, Александр Григорьевич… Отец виновника, так сказать, нашего с вами… торжества. Очень рад. Прошу к столу.
Стол был и правда торжественный. Перед каждым стояло по три сервных тарелочки мал мала меньше сто-ночкой, справа от тарелок на серебряных перекладинках лежали приборы, касаясь белоснежной скатерти только черенками, а слева – серебряных манжет торчали жесткие салфетки. Аня села за стол, не зная, куда деть рука; Лила, не обращая внимания на убранство стола, поглядывала на дверь, ожидая выхода жениха, Георгий сел за стол и растерялся, а Люся, небрежно скользнув взглядом по роскоши, чуть заметно усмехнулась: сориентируется– свои возможности Люся знала.
В комнату впорхнула полная суетливая женщина, се-Левы Оля. Она принесла на блюде заливное, проворковала что-то, здороваясь, и снова унеслась на кухню. Люся с удовлетворением отметила про себя, что Оля немолода и чуть рябовата, несмотря на пудру. Над диваном Александра Григорьевича висел большой портрет человека, кого-то Липе смутно напоминающий и одновременно очень похожий на Александру Иннокентьевну. Липа уже решила спросить, не папаша ли это хозяйки, но, садясь за стол, разглядела у самой рамки блеклые латинские буквы: Вол
– А где же Лева? – спросила Липа.
– Мама! – одернула Липу Люся. Липа вздрогнула, Александра Иннокентьевна удивленно повела бровью.
– Люсенька сейчас стала такая вся нервная, прямо я не знаю… – забормотала Липа. – А скажите, пожалуйста, Александра Иннокентьевна, на инструменте, – Липа кивнула на пианино, – вы играете или члены семьи? – Этим чисто, светским вопросом Липа как бы аннулировала неудачное: «Где Лева?»
– В музыкальном искусстве, Олимпиада Михайловна, к большому сожалению, мы все бесталанны, – кротко ответила Александра Иннокентьевна, рассекая заливное. – Пробовали Левика научить, а он от учительницы во дворе в дровах прятался.
– В дровах?! – воскликнула Люся и осеклась.
– А наша Люся занимается художественным свистом, – сообщила Аня.
– Аня! – Георгий на всякий случай нахмурился.
– Почему, Жоржик? – одернула мужа Липа. – Это очень красиво, Люсенька, посвисти нам, пожалуйста.
– Господи! – сквозь зубы прошипела Люся, закатывая глаза.
– А вот и я… – мелко прихихикивая, Оля установила на столе блюдо с пирожками и очень мило сложила губы бантиком. – Бульон с пирожками… Я думаю, никто не будет возражать? Мама, а почему бутылки до сих пор не открыты?
Александр Григорьевич занялся бутылками.
– Не пей белого, – повторно напомнила Липа мужу.
– А руки-то мы и не помыли, – сказала Люся.
Пока все Бадрецовы на кухне мыли руки, Александра Иннокентьевна говорила по телефону в коридоре, время от времени переходя на французский.
– А чего он тебе врал, что у них телефона нет? – шепнула Аня. – И что Шуберта играет. Люсь, ну его! Врет все время!
Новые родственники скучились на выходе кухни, Александра Иннокентьевна закончила разг
– А невестушку-то как звать-величать? – раздался за спиной Люси скрипучий голос.
– Люсенька, – сказала Александра Иннокентьевна, – одной рукой приобняв Люсю за плечи. – Познакомься, милая, это Дора Филимоновна.
Коротенькая толстая Дора Филимоновна поклонилась, скрестив руки на пухлой груди.
– Желаю вам в скором времени переменить фами-лие… В нашей квартире жить намереваетесь? – Ну что вы, Дора Филимоновна, – заворковала Оля, подавая гостям полотенце, – у родителей Люсеньки прекрасные жилищные условия.