Кормилица по контракту
Шрифт:
Вадим упрямо качнул головой.
— Нет, я не уйду отсюда.
— Тогда поспи прямо тут. — Она кивнула на свой диванчик.
Вадим заколебался, но усталость взяла верх.
— Ладно. — Он прилег, не раздеваясь, и, едва коснувшись головой подушки, тотчас задремал.
В комнате царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Валя сидела на стуле в неестественно прямой позе, сложив руки на коленях и боясь шелохнуться. Ей казалось, что время повернуло вспять. Снова она тут, в этой благословенной
…Валя больно ущипнула себя повыше запястья. Нет, это все лишь самообман! Вадиму она не нужна, он позвал ее только затем, чтобы помочь Антошке. Ее задача помочь и уйти. Не унижаться, не вымаливать к себе жалости. Просто выполнить свой долг и исчезнуть…
Вадим спал не больше часа. Проснулся, посидел с сыном и снова ушел к себе.
К обеду явился врач. Он осмотрел малыша, заметил, что есть положительная динамика, хотя и слабая, велел покормить еще хотя бы раз. Вале удалось накопить приличное количество молока лишь к вечеру. Она дала Антошке грудь, тот высосал все до капли. А ночью ему неожиданно стало хуже.
Он никак не мог заснуть, тихо и жалобно хныкал, то просился на руки, то требовал, чтобы его вернули в кроватку. Валя и Вадим сбились с ног, пытаясь успокоить малыша, но все было без толку.
Антошка угомонился лишь к самому утру, лежал в кроватке прозрачный, как былинка, скорбно поджав крохотные губки. Валя, глядя на него, не могла сдержать слез.
— В чем же дело? Ну в чем? Ему не помогает молоко!
— Тише. Успокойся. — Вадим на мгновение коснулся ее плеча и тут же убрал руку. — Не бывает все сразу. Должно пройти немного времени.
— Но я боюсь — он такой бледный, почти желтый. Может, надо в больницу?
— Мы справимся сами, — отрезал Вадим.
Валя не стала спорить с ним. Ее саму пошатывало от утомления, глаза, покрасневшие от бессонницы и слез, слипались.
— Теперь ты поспи, — приказал Вадим, — а я подежурю.
Валя не помнила, как дошла до диванчика. Только присела — и свалилась замертво. Однако спокойно ей не спалось, мучили кошмары. То виделось, что Антошке стало хуже, его снова рвет, Вадим вызывает «скорую», та везет малыша в больницу. То снился Тенгиз — как он ползает у ее ног, хватается за полы халата, кричит: «Не уходи!»
В конце концов, Валя открыла глаза и встала.
— Чего ты? — удивился Вадим. — Спала бы еще.
— Больше не хочу. — Она подошла к кроватке, в который раз с надеждой и тревогой заглянула в Антошкино лицо.
— Мне кажется, ему полегчало, — не очень уверенно произнес Вадим.
У Вали тоже сложилось такое впечатление. Малыш дышал ровнее, кожа его утратила пугающую восковую бледность. Вскоре он заворочался, всхлипнул со сна и громко позвал:
— Мама!
— Да, милый, я здесь. — Валя рванулась было к кроватке, но остановилась на полпути, с неловкостью оглянулась
Тот смотрел на нее напряженно, исподлобья и молчал.
— Мама! — громче и настойчивее повторил Антошка. В его голосе слышались близкие слезы.
— Что ты стоишь? — тихо произнес Вадим, отворачиваясь от Вали. — Подойди. Он же тебя зовет.
— Но… — начала она дрожащим голосом.
— Подойди, — перебил он.
Валя приблизилась к кроватке, нагнулась над малышом. Антошка заулыбался, потянулся к ней ручками, пытаясь сесть. Ему не хватило силенок, и он жалобно захлюпал носом.
— Не плачь, мое сокровище. — Валя взяла ребенка на руки, принялась укачивать, как когда-то давно, когда он был совсем крохой.
Антошка сразу смолк, прижался щекой к Валиной груди.
— Хочешь кушать? — спросила она тихонько. Подошла к креслу, села в привычную позу, расстегнула блузку.
Малыш, казалось, только этого и ждал. Ухватил грудь обеими ручонками, поймал сосок, жадно зачмокал.
Вадим постоял немного, глядя на то, как Антошка сосет, затем резко развернулся и вышел.
Валя закончила кормить малыша, осторожно посадила его на диван. Антошка сидел и гремел погремушкой. Потом попытался сползти на пол. Это ему удалось. Он заковылял вдоль дивана, придерживаясь за его край.
— Какой же ты молодец! — проговорила Валя, боясь верить собственным глазам. — Молодец, умница! Надо скорее сообщить папе, что тебе стало лучше.
Оставить Антошку она не решилась, кликнула Наталью, велела той срочно бежать за Вадимом. Через пять минут тот ворвался в детскую. Увидел ползающего под столом малыша, остановился как вкопанный. Потом его лицо осветилось улыбкой:
— Ну ты герой, Антоха! Вчера еще помирал, а сегодня пешком под стол путешествуешь! Я же говорил тебе, что он поправится! — по-мальчишески запальчиво обратился он к Вале. — Говорил?
— Говорил, говорил. — Она смотрела на него спокойно и серьезно.
Вадим осекся, перестал улыбаться.
— Спасибо, — произнес он глуховато. — Это все ты. Сделала настоящее чудо.
— Подожди благодарить. Нужно, чтобы малыш начал нормально есть.
— Да, конечно.
Они оба чувствовали себя до крайности неловко. Не знали, что еще сказать, куда деть ставшие вдруг лишними руки.
— Ну, я пойду, — наконец неуверенно проговорил Вадим.
— Да, иди. Отдыхай, если что, мы тебя позовем.
— Ладно. — Он повернулся к двери, сделал пару шагов. Остановился, вернулся назад.
— Что? — тихо спросила Валя.
— Ничего. Я просто подумал… может, лучше мне побыть с Антошкой? А ты поспи, чтобы молока было больше.
— Нет, нет. Я останусь. Молока и так хватает.
— Ну, хорошо. — Вадим снова пошел к двери, на этот раз широкими, решительными шагами. Распахнул ее, скрылся в коридоре.