Кормилица по контракту
Шрифт:
Однако чему удивляться? Речь шла о Лике, а Лику я любила, как сестру, я просто не могла даже подумать, что она принесет мне беду. И потому предложила:
— Пошли со мной.
— Куда? — Лика вытерла кулаком зареванные глаза.
— В ресторан «Прага».
— Ты идешь в ресторан? — не поверила Лика. — С кем это?
— С молодым человеком.
— Откуда у тебя молодой человек? — довольно бесцеремонно поинтересовалась Лика, от любопытства сразу прекратив плакать.
Я не обиделась на нее за бестактный вопрос. Я понимала, что он вполне
— Мы познакомились вчера, в ОВИРе. Его зовут Вадим.
— Милое имя, — сказала Лика. Задумчиво похлопала мохнатыми ресницами и нерешительно проговорила: — Но… как же я с тобой пойду? Я ведь, наверное, вам не нужна, только буду мешать.
— Не будешь. — Я уже не слушала ее. Я видела лишь стрелки часов, неумолимо приближающиеся к пяти. Бог с ними, со щипцами, которые наверняка уже сгорели от ожидания — до Арбата от нашего Марьина пилить не меньше часа. Нужно срочно убегать и точка. — Не будешь ты мешать! — твердо повторила я. — Давай, собирайся. Через три минуты мы выходим.
Лика беспомощно всплеснула руками.
— Куда же я поеду в таком виде?
Только тут я заметила, что на ней легкий, застиранный халатик и домашние шлепанцы с помпонами. Гнать ее домой переодеваться смысла не имело — я отлично знала Лику и знала, что она может провозиться минут сорок, а то и час, подбирая себе гардероб.
— Надень мой новый брючный костюм, он мне длинноват, а тебе будет в самый раз. Возьмешь мою куртку и осенние сапоги — в них и зимой не холодно.
На улице действительно, несмотря на то, что стоял декабрь, была почти что оттепель.
Лика еще чуть-чуть поколебалась, а затем кивнула. Я вздохнула с облегчением, распахнула шкаф, достала оттуда «плечики» с костюмом, сунула Лике. Та принялась одеваться, без умолку болтая о всякой чепухе. Она давным-давно позабыла о своем огорчении, лицо ее разгорелось, глаза весело блестели.
Но даже тогда, в тот момент, глядя на нее, сияющую, умопомрачительно прекрасную, я не учуяла подвоха, не остановилась, пока не поздно, не приказала ей остаться, не ходить со мной.
Лика слегка накрасилась моей косметикой, повертелась перед зеркалом, затем натянула куртку и сапоги, и мы вышли.
Всю дорогу меня не покидало мучительное волнение. Мне казалось, мы жутко опаздываем. К тому же я совершенно не знала, как себя вести с Вадимом. Как сделать так, чтобы я ему не разонравилась, чтобы он захотел встретиться со мной еще и еще?
Лика сначала весело щебетала, но, видя, что я не поддерживаю беседу, постепенно тоже умолкла. Лицо ее стало серьезным и строгим. Возможно, она опять думала об Эдике и его, неожиданно открывшемся, семейном положении. А может быть, ей вспомнилась мать, бросившая ее совсем девчонкой.
Я была только рада, что Лика больше не пристает ко мне с разговорами. Остаток дороги мы проехали, думая каждая о своем. Вышли из метро и через пять минут были у «Праги».
Вадима я заметила еще издали — он был без шапки, в куртке
Сердце мое начало таять, как кусок шоколада, поднесенный к пламени конфорки. Я уже любила Вадима, любила без памяти, как только может любить одинокое и обездоленное существо, почти смирившееся со своим отшельничеством и вдруг ощутившее надежду на счастье.
Лика дернула меня за рукав пальто.
— Где он? Ты его видишь?
— Вижу, — выдохнула я с восторгом.
— Вон тот? — она указала на коренастого толстяка в шляпе, прохаживающегося взад-вперед по тротуару.
— Да ты что? — возмутилась я. — Вот этот!
— Э-этот? — голос у Лики как-то странно дрогнул, будто она собралась запеть и неожиданно дала «петуха».
Она во все глаза смотрела на Вадима. Он почувствовал, что его разглядывают, обернулся. На лице его сначала возникла радостная улыбка, а затем… Затем оно вдруг стало очень серьезным и каким-то отрешенным.
Я подумала, что он не увидел нас или перепутал, принял за меня кого-нибудь другого. Я помахала ему рукой и громко крикнула:
— Вадим!
Он ничего не ответил и медленно двинулся нам навстречу. Странное выражение так и не покинуло его лица — он словно прислушивался к чему-то внутри себя. Подошел совсем близко, рассеянно протянул мне букет. Я взяла его — стебли роз были влажными, на лепестках блестели капли.
Почему-то вся моя радость, весь восторг куда-то пропали. Мне стало тоскливо и холодно, захотелось вернуть Вадиму его букет и сунуть руки в карманы пальто.
Мы, все трое, молчали, и я поняла, что нужно хотя бы что-то произнести, представить Вадима и Лику друг другу.
— Познакомься, Вадим, — сказала я и не узнала своего голоса, до того тускло и тихо он звучал, — это моя лучшая подруга, Лика.
Наконец он открыл рот.
— Очень приятно. — И протянул ей руку.
Лика положила ему в широкую, крепкую ладонь свои нежные, хрупкие пальчики.
— Мне тоже очень приятно.
Мне показалось, что время замерло. Застыло в одной точке, будто наступил «День сурка». Вадим держал Ликину руку в своей и не думал ее отпускать. А она не думала освобождаться от его пожатия. Они стояли и пожирали друг друга глазами.
А я… я вдруг отчетливо ощутила себя лишней. Мое сердце пронзила такая жестокая, невыносимая боль, что я с силой сжала стебли роз. Один из шипов впился мне в ладонь, я невольно вскрикнула. Вадим опомнился, тряхнул головой, будто пытаясь сбросить с себя внезапное наваждение. Лика испуганно заглянула мне в лицо.
— Что случилось, Кир? Почему ты кричишь?
— Розы, — сквозь зубы пробормотала я. — Я укололась шипом.
Лика взяла у меня букет, подняла кверху мою ладонь.
— Боже мой, у тебя кровь! Смотри, сколько!