Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Овчинников Всеволод Владимирович

В свое время в армиях некоторых государств были сторонники раздавать на маневрах по одному боевому патрону на тысячу холостых, чтобы заставить солдат относиться к учениям серьезно. В Северной Ирландии такой необходимости нет. Звуковых эффектов здесь меньше, чем на маневрах. Зато каждый выстрел или взрыв предназначен нести смерть. Не случайно «школу Ольстера» поочередно проходят все боевые части страны.

Параллельно с этим идет разработка новых видов военной техники, специально предназначенных для различных стадий борьбы против «подрывной и повстанческой деятельности». Именно в Северной Ирландии были испытаны в боевых условиях более 300 технических новинок в постоянно обогащающемся арсенале репрессий. Так, например, водяные пушки, примененные при

разгоне первой демонстрации борцов за гражданские права в Дерри, были впоследствии дважды усовершенствованы. К водяной струе стали добавлять несмываемый краситель, чтобы «метить» демонстрантов, а затем – раствор газа «си-ар», позволяющий создавать заграждения из ядовитой пены. В сообщениях из Белфаста часто упоминаются каучуковые и пластиковые пули, нейлоновые сетки для «выхватывания зачинщиков из толпы», полицейские дубинки с электрическим разрядом.

Наконец, помимо роли полигона для обучения войск и испытания карательной техники, Северная Ирландия служит для Лондона лабораторией репрессивных законов. Под предлогом борьбы с терроризмом, говорит заместитель Генерального секретаря компартии Ирландии Джеймс Стюарт, армия, полиция и суды создали целый комплекс жестких репрессивных мер, которые дают правящим кругам новые возможности для подавления политической оппозиции. «Закон о предотвращении терроризма», действующий на всей территории Соединенного Королевства, позволяет держать семь суток под арестом любого подозреваемого. А бывают случаи, что в ожидании суда человек находится под стражей несколько месяцев. Именно в Северной Ирландии положено начало новым методам судебного разбирательства – на закрытых заседаниях, без участия присяжных, без выступлений свидетелей обвинения в присутствии подсудимого.

Более века назад, в 1870 году, Маркс в одном из своих писем предостерегал, что ирландский конфликт дает британскому правительству повод содержать армию, которая при необходимости может быть использована против английских рабочих, после того как пройдет военную подготовку в Ирландии. Эти пророческие слова перекликаются с современными тревогами демократической общественности. Она опасается, что сегодняшний день Белфаста может стать завтрашним днем Бирмингема, что жандармские функции армии в североирландской столице окажутся репетицией карательных операций в общебританском масштабе.

Нельзя забывать, что именно стереотип предубеждений об ирландцах послужил зародышем имперской идеологии, представления о том, что к народам колоний неприменимы общепринятые моральные нормы. Именно из этого стереотипа выросла идея о том, что «десять заповедей не имеют силы к востоку от Суэца». Не удивительно, что принципы джентльменского поведения, показные атрибуты либерализма перестают действовать и в отношении британских трудящихся, как только классовое господство их правителей оказывается под угрозой.

Британцы искренне осуждают порабощение в других частях мира, оставаясь слепыми к его существованию на собственном заднем дворе. Страдания алжирских феллахов, польских батраков или жертв еврейских погромов в дореволюционной России пробуждали в британцах сочувствие, но они оставались сравнительно равнодушными к стонам ирландцев. Революции в Греции, Польше, Венгрии, Италии привлекали их поддержку и разжигали их воображение. Однако восстания ирландцев вызывали у них лишь непонимание и гнев.

Ричард Лебоу (США), «Белая Британия и черная Ирландия» (1976).

Писать книгу об Англии и англичанах без главы, посвященной Ирландии, – значит пропустить фазу в английской социальной и политической истории, которая проливает много света на английский характер.

Англичанин должен управлять, должен управлять один, не допуская, чтобы какая-то низшая раса посягала на его главенство, причем все расы для него считаются низшими. Полная невосприимчивость, полная слепота ко всем другим

качествам, кроме собственных; холодное упрямство и полная неспособность изменить свои методы или приспособиться к другому темпераменту – все это разительно бросается в глаза в отношениях Англии с Ирландией.

Самое поразительное в англо-ирландских отношениях – это то, что англичане воспринимают их как должное. Разве мы не самый богобоязненный, самый справедливый, самый христианский народ? – спрашивают они себя. А раз так, возможно ли, чтобы мы убивали, грабили, обрекали на голод и изгнание нашего брата-ирландца?

Ничто, судя по всему, не может затушевать черты британского характера, проявляющие себя в отношении к Ирландии: преклонение перед успехом и владычеством и холодное безразличие ко всему, что оказывается для англичанина помехой к их достижению.

Прайс Кольер (США), «Англия и англичане – с американской точки зрения» (1912).

Порой кажется, что излюбленное занятие англичан – разглядывать соломинку в чужом глазу, не замечая бревна в своем собственном. Они полны весьма добродетельного негодования по поводу того, что в Америке продолжает существовать рабство (хотя именно они его там насадили), и в то же время без всякого труда не замечают рабства сотен миллионов индийцев. Они читают другим нравоучения о добродетелях и долге миролюбия, но без колебания спускают с цепи своих военных псов всюду, где возникают какие-то помехи для их сукон и их ситцев.

Уильям Уэйр (США), «Скетчи европейских столиц» (1651).

Глава 20

«РАЗЪЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО»

«Впечатления и размышления об Англии и англичанах» – сказано в подзаголовке этой книги. Пора, пожалуй, предостеречь читателя, что население страны, о которой идет речь, вкладывает в эти понятия несколько иной смысл, чем мы.

Если на первых страницах лондонских газет замелькают заголовки «Англия вырвалась вперед», «Соперники Англии остались позади», «Англия снова побеждает», не следует думать, что родина промышленной революции вернула себе утраченное положение мастерской мира. Можно не сомневаться, что речь в подобных случаях идет либо о футболе (зимой), либо о крикете (летом). Слово «Англия» как таковое чаще всего употребляется в этой стране лишь в спортивном контексте.

На наш взгляд, слова «Англия», «Великобритания», «Соединенное Королевство» различаются лишь тем, что первое из них наиболее обиходно, а последнее наиболее официально. Мы привыкли называть жителей Соединенного Королевства англичанами. так же как мы привыкли называть жителей Соединенных Штатов американцами.

Однако пожив в Лондоне и тем более побывав в Эдинбурге, Кардиффе или Белфасте, начинаешь понимать, что каждый из трех приведенных выше терминов имеет свои, отнюдь не равнозначный двум другим смысл, свои географические, экономические, наконец, статистические рамки. Скажем, корреспонденция из Лондона начинается с фразы: «Ни только что опубликованным официальным данным, уровень безработицы в Соединенном Королевстве достиг 6 процентов рабочей силы».

– При чем тут королевство? – поморщится дежурный редактор, готовя материал в набор. – Не проще ли сказать – в Англии?

Однако если внести подобное исправление, станет непонятной следующая фраза: «Как явствует из той же сводки министерства занятости, аналогичный показатель для Великобритании составляет 5, а для Англии – 4 процента». Для лондонца, однако, такая градация вполне привычна и ясна: Великобритания – это Соединенное Королевство без Северной Ирландии (где процент безработных, как правило, наиболее высок), Англия – это Великобритания без Шотландии и Уэльса (то есть юго-восток страны, где проблема занятости обычно наименее остра).