Корни травы
Шрифт:
Лицо Карра было по-прежнему неподвижным, но, к удивлению Уилла, он почувствовал усилие его руки, будто сенатор пытался пожать ему руку.
– Это хорошо, сенатор, – сказал Уилл. – Кажется, вы можете двигать рукой. Продолжайте это, хорошо?
Карр прикрыл глаза, будто хотел уснуть. Уилл стиснул его руку и удалился.
В коридоре он встретил доктора Дэниелса.
– Похоже, он двигает рукой, доктор, – взволнованно произнес Уилл.
На лице доктора отразилось сомнение.
– Не думаю, что он уже способен на это. Вероятно, то был просто
– Есть ли у него шансы на восстановление речи и чувствительности конечностей?
– Трудно сказать, – ответил доктор. – Я наблюдал людей, которые сравнительно быстро обретали подвижность после весьма серьезных ударов. Другие так и оставались парализованными, хотя нарушения их двигательных систем казались мне не столь серьезными.
– Но он, похоже, схватил мою руку! Если это не спазм, то что?
– Это хороший признак. Значит, лечение поможет сенатору многое восстановить. Не исключено, что я отправлю его домой через несколько дней, может быть, к Рождеству. Надо следить за его реакциями.
– Скажу откровенно, что он надеялся выиграть выборы r следующем ноябре. Есть у него какой-нибудь шанс снова встать в строй? По сути, ему не надо вести очередную кампанию, а столько смотреть в телекамеру и говорить. Разумеется, мыслить и связно выражать свои мысли. Его жизнь зависит, собственно, от того, сможет ли он работать в сенате. Если нет – он умрет.
Некоторое время доктор молчал.
– Уилл, – наконец произнес он, – я многого не знаю, но любой пациент, при прочих равных условиях, мобилизует неведомые резервы своего организма, если рассчитывает на будущее. Во всяком случае, разговоры о предстоящей работе ему не повредят.
– Доктор, – сказал Уилл, – могу я попросить вас об одолжении? Отвечая на вопросы газетчиков и телевизионщиков, хотя бы намекните, что Карр уже сознательно реагирует на внешние раздражители. Лгать не надо, но он ведь пытался пожать мою руку. Сейчас очень важно, чтобы не утвердилось мнение, что он – паралитик. Чтобы никто не рассчитывал, что Бенджамин Карр вышел в тираж.
– Вы имеете в виду Мака Дина? – спросил доктор. – Полагаю, наш губернатор спит и видит себя сенатором, не так ли? Ведь он, безусловно, не может стать губернатором в третий раз.
Уилл улыбнулся.
– Спасибо, доктор, – сказал он.
Дома, в своем коттедже у озера, вечером в понедельник двадцать первого декабря Уилл переложил конверт с анонимно присланными деньгами в свой сейф. Сейф находился в спальне в шкафу. Подумалось, что, возможно, придется вернуть, эти деньги когда-нибудь. Затем Уилл сел за компьютер и составил телеграмму сотрудникам аппарата сенатора. В ней значилось: «Сенатор Карр перенес серьезный удар, но, по-видимому, реагирует на лечение, и я надеюсь на выздоровление. Пока я уверен, что он был бы рад получить что-нибудь от Вас. Пожалуйста, не пускайтесь на поиски новой работы – по крайней мере пока не переговорите со мной. Меня можно застать дома
Он отпечатал распоряжение разослать телеграмму по списку сотрудников. Они получат ее на следующее утро.
Позвонив Джасперу, он попросил подготовить дома комнату для сенатора и поставить там телевизор так, чтобы тот мог видеть экран.
– Действуйте. И нарядите елку, – сказал Уилл. – Все как обычно на Рождество.
– Да, сэр, мистер Уилл, – ответил Джаспер.
– Джаспер. – сказал Уилл, – вы распоряжаетесь. Не допустите, чтобы мисс Эмми отталкивала вас, слышите? Делайте все, что нужно, и известите меня, если не совладаете с ней.
– Да, сэр, – подчеркнуто произнес. Джаспер.
Как только он положил трубку, телефон зазвонил. – Уилл, это Дадли Уэндел.
– Я не привык еще к вашему голосу, – сказал Уилл. – Прежде звонили ваши подчиненные.
– Надеюсь, вы не возражаете, я отозвал своих ребят в Атланту и хотел бы получить от вас что-нибудь для завтрашнего выпуска.
– Не возражаю, Дадли, – ответил Уилл. – Я видел сенатора во второй половине дня. Он уже реагирует на лечение. Доктор отправит его к Рождеству домой.
– А что в отношении предстоящего ноября? – спросил Уэндел.
– Последнее, о чем мы говорили с сенатором до удара, были выборы. Он решил баллотироваться снова, и пока я не услышу от него другого, кампания будет продолжаться.
– Полагаете, к этому сроку он совершенно оправится?
– Сильного человека одним ударом с ног не сшибешь. Думаю, он восстановит форму, – сказал Уилл. – А теперь извините, Дадли, я должен немного поспать.
Сначала, однако, он позвонил Кейт Рул в дом ее родителей.
– Хэлло! – произнесла она радостно.
– Сожалею, что не сумел позвонить тебе раньше, – сказал он. – Была такая суматоха.
– Могу представить. А как сенатор? Как ты сам?
– Меня чуть не убило, когда я увидел его на госпитальной койке совершенно беспомощным. Но, думаю, он выберется, – ответил Уилл. – Ты же знаешь, он крепок.
– Он будет в состоянии баллотироваться?
– Кто знает? Сказать по правде, это бы меня не удивило. Я продолжаю все с расчетом на это. Кстати, в Делано меня втянули в качестве адвоката в дело о колоритном убийстве. – Он последовательно рассказал Кейт об этом, удивившись про себя, что опускает детали, связанные с Чарленой Джойнер.
– Ты говоришь как побитый, – сказала она.
– Разве я говорю? Бубню, бормочу, язык не поворачивается.
– Отправляйся-ка в постель, дорогой.
– Хорошо бы на пару с тобой. Я и ты, понимаешь?
– Еще как понимаю. Прими одну новость, прежде чем свалишься.
– Виноват, я не дал тебе слова сказать.
– Я получила место. С первого января я помощник заместителя директора по разведке. Четвертого начинаю работать в новом кабинете, понял?
– Кончится тем, что ты станешь директором ЦРУ. И в этой роли, не сомневаюсь, ты будешь великолепна, черт возьми!