Корниловъ. Книга первая: 1917
Шрифт:
Понтонёрам удалось сцепить достаточное количество секций, и течение медленно понесло понтоны к середине реки и далее. Наплавной мост был готов, и германские штурмовые отряды бросились в атаку.
Русские пулемёты снова застрочили свой вальс короткими очередями. Вода в кожухах кончалась, и, несмотря на то, что перед ними раскинулась широкая лента воды, спуститься и набрать её не вышло бы, немцы тоже открыли огонь на подавление, прикрывая своих штурмовиков. Кончалась вода, кончались патроны, а германцы всё давили и давили, не давая опомниться, и командир приказал отходить назад, занимая оборону за лесом. Но это уже не было паническим
Над лесом и русскими позициями летали аэропланы, совершенно безнаказанно сбрасывая небольшие бомбы с малой высоты на бегущих людей, ружейный и пулемётный огонь не мог повредить их крыльям и кабинам, пули, в основной массе, пролетали мимо, лишь немного нервируя лётчика. 186-я пехотная дивизия отходила назад, неся при этом потерь едва ли не больше, чем во время непосредственной обороны. Всё, как и предрекал Верховный.
В других же местах наступление фон Гутьера проходило не столь удачно.
У Фридрихштадта оборону держал 21-й армейский корпус, состоявший из двух пехотных дивизий, двух артилерийских дивизионов и сапёров с понтонёрами. Немцы действовали по той же схеме, сперва обстреливая русские позиции газовыми снарядами, а потом отправляясь на штурм, но здесь такого успеха не случилось. Войска держались крепко, и на этом участке артиллерия не молчала, так что навести понтоны у баварцев не получилось.
Сибиряки, до сих пор державшиеся на левом берегу и прикрывающие непосредственно подступы к городу, тоже проявили себя достойно, в полной мере оправдывая свои предыдущие проступки, хотя на их участке фронта наступление было скорее отвлекающим манёвром.
В итоге к середине дня взять удалось лишь один небольшой участок на правом берегу Двины, однако, этот прорыв угрожал окружением целой группы армий, и его необходимо было немедленно устранить. То есть, нужна была контратака, лихая и дерзкая, нужно было уничтожить мост и выдавить германцев обратно за реку. В обороне русские войска проявили себя достойно, и даже к храбрости 186-й дивизии не оставалось никаких сомнений. Но теперь Верховному требовалась атака, смелая и упорная, а вот в способности 12-й армии перейти в атаку у него имелись большие сомнения. Они с Василием Егоровичем сделали всё, чтобы поднять дисциплину, но до прежних времён было ещё далеко. Хотя, если сравнивать с той же армией, только июльского образца, то это буквально небо и земля.
Так или иначе, они с генералом Флугом тревожно вышагивали по кабинету, выслушивая срочные донесения, склоняясь над картой и спешно изобретая варианты. Корнилов верил в силу русского оружия. Но любое оружие рано или поздно может дать осечку в самый неподходящий момент.
Глава 39
Рига — Икскюль
В контратаку бросились немедленно, силами всего 43-го армейского корпуса, и если поначалу Корнилов скептически относился к работе комиссаров, которые пока делали много ошибок, то сейчас они отыскали нужные слова, чтобы повести солдат в бой.
Немцы заняли не очень большой плацдарм, но всё же сумели закрепиться на правом берегу, что создавало угрозу дальнейшего прорыва и окружения города.
Генерал Корнилов знал, что в реальной истории русские войска драпали так, что зачастую останавливались лишь много часов спустя, с удивлением обнаруживая, что их никто и не преследует, тем самым любезно сдавая немцам города и сёла. Но сейчас они держались. Русская армия не хотела умирать, но и трусливо бежать не собиралась, предпочитая хотя бы огрызнуться, хотя бы попытаться прогнать захватчика с русской земли, отступая лишь в том случае, когда им не оставалось иного выхода.
Так что три пехотных дивизии и одна бригада латышских стрелков пошли в атаку, твёрдо намереваясь выдавить немца обратно за реку. Наведённую переправу артиллеристы сумели разбить, обломки её плыли по реке и прибивались к берегу, и немецкие понтонёры спешно наводили новую, пока немецкая артиллерия снова пыталась забросать снарядами русские позиции. Это давало шанс уничтожить переправившуюся германскую дивизию полностью, и этим шансом нужно было воспользоваться во что бы то ни стало.
Корнилов воздержался от прямого управления войсками, ограничиваясь лишь редкими советами, и генерал Флуг за это был ему безмерно благодарен. Своё дело Василий Егорович знал отлично, и крайне не любил, когда у него из рук выхватывают поводья, чем нажил себе немало врагов в Генеральном Штабе, вроде Рузского или Бонч-Бруевича. В начале войны его отстранили от командования армией за то, что он взял город Сувалки на два дня раньше, чем это планировал командующий фронтом. Тогда он дрался как раз с 8-й германской армией, и фон Гутьер мог сейчас попытаться отомстить за поражение генерала фон Шуберта.
Так что Корнилов просто мерил шагами комнату, периодически выглядывая в окно, за которым гремели разрывы снарядов, а генерал Флуг работал. Бегали адъютанты, трезвонили телефоны, стучали машинки. Приходили донесения от командующих дивизиями, в ответ звучали приказы. Для Корнилова всё это проходило где-то на фоне, и никакого вмешательства не требовало. Возможно, он бы вмешался, если бы Флуг начал чудить, но Василий Егорович действовал так, как поступил бы сам Корнилов, и тот не лез под руку. Верховный отчего-то знал, что они сработаются, несмотря на всю прямоту и резкость Флуга.
Атаку начали одновременно с трёх направлений, по часам, и это, пожалуй, была первая за долгое время совместная операция сразу нескольких дивизий. Раньше солдат пришлось бы долго уговаривать, митинговать, ждать решения исполкома, смиряться с решением, что в атаку полк не пойдёт… Некоторые и сейчас роптали, мол, защищаться будем, а в атаку не хотим, но комиссарам и командирам всё же удавалось справиться с подобными настроениями. Аргумент про то, что иначе мы подведём товарищей из соседних дивизий, и в итоге немец разгромит нас поодиночке, действовал железобетонно. Здравый смысл возобладал над трусостью.
И ровно в шестнадцать часов дня, после короткой получасовой артподготовки, 43-й корпус начал контрнаступление. В этом варианте истории артиллерия уцелела и могла поддерживать наступающие войска.
Чтобы выскочить из окопа и побежать на вражеские пулемёты, нужна смелость. Чтобы сделать это самым первым, нужно ещё больше смелости. Так что в бой снова пошли ударники, личным примером завлекая всех остальных. Занятый немцами Икскюль нужно было отбить обратно.
Немцы спешно окапывались, понимая, что без наплавного моста они отрезаны от основных сил. Все понимали, что в случае успешной русской контратаки они будут взяты в плен или убиты, и неизвестно ещё, что хуже, потому что пропаганда чётко говорила — русский плен это участь хуже смерти.