Корну
Шрифт:
– Да нет, – медленно ответил Роман. – Просто наводим порядок в архивах. Видите, вот и выплыла у нас ошибка, она-то у нас замужней числилась…
Он повернулся обратно, чуть наклонился вперед и уперся в стол локтем левой руки, а правую осторожно сунул под полу куртки к кобуре. Медленно щелкнул застежкой и вытащил пистолет под стол, на колени. Распрямился.
– А вообще девушка то она хорошая была, хорошая… – безостановочно и громко затараторила бабулька. – Жили рядом, и пожаловаться на нее не могу. Да, не могу. Хорошая девушка, чего говорить. Как дочка мне была. Жалко, что пропала, царствие ей небесное. И умная, и добрая, и симпатичная. Сейчас-то таких редко встретишь…
Роман кивал, глядя
Повисло мгновение. Глаза старичка расширились, он все понял.
Роман нажал на спуск, и затылок старичка выплеснулся серо-розовым на стеллажи. Упырь отшатнулся. Из пасти с прореженными зубами вырвалось горловое хрипение. Он еще пытался ухватиться за Романа, но зрачки его уже закатились куда-то наверх, под брови, оставив пустые белые бельма. Дедок пошатнулся и так и рухнул назад – с протянутыми вперед руками, медленно и тяжело, как деревянная колода.
Роман спешно вертанулся обратно. Его повело, левое ухо после выстрела туго звенело, комната качалась перед глазами. А старуха уже отшвырнула свой стул и вставала из-за стола. Он направил на нее пистолет и без раздумий нажал на спуск. И – ничего не произошло. Не было даже щелчка от спущенного курка. Роман перевел глаза на пистолет. Курок вообще не был взведен! Видно, старичок, зажав ствол в своих тисках-челюстях, что-то разладил в автоматике. Вместо оружия в руках Романа оказался кусок мертвого железа. Лицо старухи перекосило от радости, челюсть рывком отвисла вниз, обнажив клыки, натянув на лице кожу.
«Сука!» – с накатившим отчаянием подумал Роман, сам толком не понимая, кого он имеет в виду: отказавший пистолет или ту тварь, которая сейчас размажет его по стенке. Но тело не замерло, руки, казалось зажившие отдельной самостоятельной жизнью, уперлись в край стола и резко двинули его вперед. Упала и покатилась по столу керосиновая лампа, чередуя по потолку свет и тень, старуха пошатнулась. Но надолго это ее не задержало – сама ухватилась за край и в свою очередь так двинула стол в Романа, что снесла его вместе со стулом. Он повалился назад, сжимаясь, предчувствуя удар об пол, но, против ожидания, рухнул на что-то мягкое. А старушка со странно удлинившимися руками одной смахнула со стола керосинку – та хрустнула и погасла, – а второй, хекнув, отбросила с пути разделявший их с Романом стол.
С последней, отчаянной, запредельной надеждой он передернул затвор – мелькнула перед глазами желтая гильза – и нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел. Тяжелая кольтовская пуля развернула наступавшую каргу и швырнула в угол. Старуха ухватилась за простреленное плечо и вихрем – только патлы серые взметнулись – ринулась за книжный стеллаж. Роман лихорадочно приподнялся, высветил фонарем несущуюся за стеллажом размазанную тень и трижды нажал на спусковой крючок.
Б-бам! – взвизгнула отбитой штукатуркой стена.
Б-бам! – брызнула щепой книжная полка.
Б-бам! – раненной птицей взметнула страницы-крылья сбитая книга.
Старуха промчалась за стеллажами и с двухметрового
За окном раздался дикий, протяжный вой.
Роман нашел на полу фотографию девушки. Подхватил с пола ружье и побежал к выходу. Вой за окном разрастался, набирал мощь вместе с новыми голосами.
Он выскочил в коридор, лихорадочно водя лучом фонаря во все стороны, – никого. Выбежал на лестничную площадку. После сумрака квартиры свет на лестнице делал все окружающее слишком отчетливым и каким-то нереальным… Вой достал его и здесь, он надвигался по лестнице с верхних этажей вместе с многочисленным топотом – кто-то бежал сюда. Роман бросился вниз, перемахивая пролеты за несколько прыжков. На третьем этаже он здорово влепился в стену (все-таки он здорово оглушил себя первым выстрелом, его до сих пор водило). А с третьего на второй, когда он одолел пол-пролета с одного прыжка, уже на излете увидел, как на втором открывается дверь и на площадку вываливается сгорбленная тварь в лохмотьях, уже ничем не напоминающая человека.
Остановиться он уже не мог, влепился в упыря – тот странно хрюкнул и застыл ошарашено, и Роман, пользуясь этой секундной задержкой, резко выбросил вверх из-под локтя приклад ружья и угодил гадине прямо под подбородок. Хрустнуло гнусно, упырь отлетел назад в квартиру, но не упал – оттуда уже напирали. Последние два пролета Роман одолел моментально, проскочил заполненный паром предбанник, оттолкнул входную дверь и вывалился на сумеречную улицу. В лицо дало холодом. Он подбежал к машине, на бегу доставая брелок и нажимая кнопку центрального замка. Откуда-то из соседнего дома неслась стрельба, частая и беспорядочная, там же кто-то неразборчиво кричал… Добежал к машине и обернулся к парадному. Входная дверь после его толчка осталась открытой, но на улице почему-то никто не появился. Но он не мог отделаться от ощущения, что как только он повернется к машине, чтобы открыть дверь, на него набросятся. Ломая себя, с деревянной спиной повернулся к машине, чувствуя, как сейчас в него вонзятся когти… Вбросил ружье внутрь забрался сам и захлопнул дверь, трясущейся рукой вогнал ключ в замок зажигания.
«Приветствую, дорогой водитель, – пробудился компьютер. – Напоминаю, что вы не закончили процедуру персонализации, для того чтобы я мог приветствовать вас по имени…»
Роман утопил педаль газа в пол, и автомобиль неторопливо начал набирать скорость. Чертов автомат! А впрочем, это только казалось, через несколько секунд машина уже неслась по улице. Впереди в свет фар выскочили несколько серых фигур и перегородили улицу, и Роман покрепче схватился за руль. Но столкновения не случилось, отскочили с дороги и растворились в парадных раньше, чем он успел их толком рассмотреть.
Машина вылетела с улицы, и он гнал еще несколько кварталов. Потом притормозил, прижался к обочине и взял в руки рацию.
Его трясло.
9 сентября
– …Богуслав Зенек. С прискорбием вынужден сообщить, что вы скончались. Ваша смерть зафиксирована пятнадцатого марта 2025-го года. Причиной смерти явилась потеря крови, вследствие контакта с упырем европейского типа. Официально уведомляю вас, что, начиная с 12:00 сегодняшнего дня, в соответствии со статьями 214 и 215 пункт «А» Гражданского кодекса, ваш статус изменился: вы признаетесь упырем, или, если следовать международной классификации, вампиром европейского типа, третьей степени.