Корну

Соколов Лев Александрович

– Но ведь ты спокойно сидел несколько лет. Что тогда изменилось?

– А зачем это тебе знать, доктор? – Корнелий посмотрел на собеседника даже с некоторым сочувствием. – Ты же понимаешь, что сегодня тебе живым не уйти.

– Я понимаю, и все же… Хочу знать. Имею право.

– Последнее утверждение весьма спорное, – хмыкнул Корнелий. – А впрочем… Видишь ли… Я спокойно сидел у военных под замком, потому что ваш проект изначально не мог дать никакого результата. По крайней мере мне тогда так казалось. Но потом вышло, что кое-кто даже из ваших ошибок умудрился извлечь толк. Вот тогда я и вышел из камеры.

Роман слушал этот странный диалог. Первое оцепенение уже прошло. Все, что здесь происходило, можно будет осмыслить потом, а сейчас нужно было

думать, как выбраться. Он осторожно, чтобы не звякнуть попробовал потянуть прикованную правую руку. Приваренная ручка держалась крепко – никаких шансов. Для того чтобы поднять сам компрессор нужно было минимум человека четыре.

– Я не понимаю. – Доктор напряженно всматривался в Корнелия. – Где мы ошиблись?

Корнелий хмыкнул:

– Список ваших ошибок утомительно длинен. Начать хотя бы с того, что вы не смогли толком понять суть попавших вам в руки материалов. Вы лишь уловили некоторые технические аспекты ритуала, не более того. Как обезьяна, которую посадили в водительское кресло и научили вертеть руль… Но эта обезьяна совершенно не будет представлять, что творится под капотом. – Корнелий помолчал. – Древние создатели ритуала сделали его с одной единственной целью – пообщаться с существом из другого мира. Вся процедура была заточена под это. Проведенный ритуал пробивал канал между мирами и позволял мне занять носитель. Все остальные повторения ритуала, сколько их не проводи, больше никого сюда не выдернут. Просто потому, что из моего мира больше некого забирать – я там один. Или, если точнее, – мы там одно.

– Коллективный разум? – прошептал Готлиб.

– Называй так, если тебе нравится. Конечно, когда я здесь, какие-то личностные признаки у меня появляются. Но это все только надстройка к тому, что остается там. Две тысячи лет назад вызов гостя из иного мира вовсе не был выдающимся событием. Создатели ритуала хотели застраховаться от неприятностей, которые могли случиться с дорогим гостем. Для этого жрецы отбирали добровольцев. Десять юношей и девушек. Для их семей это была большая честь… Первый ритуал давал мне основной носитель, а все последующие, – носителей потенциальных. Это как многоискровая свеча в ваших старых бензиновых двигателях – как только один контакт выходит из строя, искра тут же перескакивает на другой. Я и есть та искра. А вот это, – он обвел комнату широким жестом, охватив подручных, – твоими стараниями, мои запасные контакты. Это понимали создатели ритуала. Этого уже не знали члены ордена, к которым ритуал случайно попал века спустя, но у них хотя бы хватило ума не повторять его больше одного раза. И только вы, невежественные всезнайки с упорством одержимых раз за разом проводили процедуру, пытаясь понять, что вы делаете не так. Мне уже было и не удержать столько каналов, сколько попыток вы провели. Но пребывание в тюрьме не доставляло мне особых хлопот. Ведь я там был не более чем на тысячную свою часть. А убежал я, доктор, когда ваши кураторы решили, что даже из неудачных подопытных можно извлечь толк.

– Как? – спросил Готлиб.

– Любой из прошедших ритуал получал значительную перестройку организма, становился быстрее, сильнее, выносливее. Пока вы сокрушались, что «новорожденные» не обладают никакой метафизической информацией, военные сообразили, как их использовать. Догадаешься? Сильный, быстрый, выносливый и с абсолютно пустой головой… Вкладывай что хочешь… Ни родственников, никого…

– Солдаты, – прошептал доктор.

– Идеальные, – подтвердил восточный человек. – Мечта любого генерала. Дело было только в том, чтобы наладить массовое производство. И твой начальник, Матиас Нинтенфюр, решил эту проблему. Никаких архаичных заклинаний – чистая технология, только штампуй. Из бомжей и прочих асоциальных элементов можно было делать готовеньких уберзольдат. Да что там, даже пленных и гражданское население противника можно было класть под аппарат. Оцени перспективу!.. Тут я и понял, что мне пора вмешаться.

– Почему?

– Потому что после того, как будет пробит канал связи, энергию для всех метаморфоз человека

ритуал начнет черпать у меня. В моем мире, где нет физических оболочек, энергия – это все. Энергия – это жизнь. Я сам – энергия. А ритуал… Это все равно, если ткнуть в тебя ножом – захочешь не захочешь, а сколько-то крови потеряешь… Это было терпимо, когда ритуал проводили раз в несколько сотен лет. Но когда ваши ученые собрались поставить дело на поточный конвейер… – Корнелий вскинул руки. – Увольте! Происходящее сразу перестало мне нравиться. Слишком высокая плата за удовольствие наблюдать этот убогий мирок! Поэтому я вышел из камеры и сделал все, чтобы ритуал больше никогда не повторялся. Сначала в комплексе, а потом в других местах. Именно этим я занимался все годы. Я уже думал, что все тут подмел начисто, а оказывается, что один из ученых благополучно пережил и пулю, и взрыв. Ты последний, кто остался из причастных к научной стороне эксперимента… Ты понимаешь, что это значит, доктор?

– Да… Но у меня есть еще вопросы.

– Нет, Себастьян. – Восточный человек покачал головой, как бы внезапно потеряв интерес к разговору. – Для тебя время вопросов прошло.

Корнелий встал, подошел к ближайшему из охранников и протянул руку, тот молча отдал ему свой пистолет.

– У меня еще есть вопросы! – Готлиб произнес эту фразу странно, будто она была каким-то оберегом. Словно пока у него еще были вопросы, трогать его было нельзя.

Корнелий выстрелил. На рубашке доктора, в центре груди появилось отверстие, он покачнулся и, беззвучно шевеля ртом, не отрывая удивленного, стекленеющего взгляда от Корнелия, сполз на пол. Тот подошел поближе и, пробормотав под нос: «для верности», сделал еще два выстрела. Некоторое время рассматривал распростертое на полу тело, а потом повернулся к подручным.

– Уберите его.

Он подошел к застывшему в углу Роману и облокотился на компрессор.

– Ну что, господин детектив. Теперь можно поговорить и с тобой.

Двое подошли и взяли доктора за руки.

– Куда его? – спросил «маска», тот, что был пониже и поплотнее.

– Бросьте в подвал, – отмахнулся рукой Корнелий.

– Сначала наверх, потом вниз… – пробурчал «маска».

– Ладно, потащили, – ответил второй. – Заодно перекурим внизу.

Они потащили доктора к выходу. За волочащимся телом на грязном бетоне оставался след. Когда «маски» уже подтащили тело к выходу на лестницу, Корнелий окликнул плотного:

– Эй, Лобан!

Плотный обернулся:

– Чего?

– Ты там много не кури. Береги здоровье. Оно ведь… – Корнелий улыбнулся, – и мое тоже.

Лобан ничего не ответил, но глаза его из-под маски блеснули такой острой злобой, что даже сидевшего в стороне Романа передернуло. Потом повернулся, и они с напарником вытащили тело за дверь. В проеме нога доктора зацепилась за косяк и туфля, съехав с ноги, осталась сиротливо лежать на грязном бетоне.

– Видел? – Корнелий обернулся к Роману. – Не любит меня Лобан.

– Вы это так называете? – осторожно спросил Роман. – По-моему, он вас просто ненавидит. Не боитесь, что он когда-нибудь всадит вам пулю в спину?

– А толку-то? – пожал плечами Корнелий. – Один, помнится, так и поступил. По иронии судьбы я тут же оказался именно в его теле. Это было очень показательно для остальных.

– Так он тоже из подопытных?

– Лобан? Конечно. Кто работает на меня – все мои. Если не душой, то хотя бы телом.

– Не самый надежный ошейник, – сказал Роман. Он сейчас делал единственное, что мог – тянул время. – Люди в конце концов устают бояться.

– Были и такие, – согласился Корнелий. – Они знали, куда стрелять, чтобы перестать боятся. Но это не про Лобана. Ему есть для чего жить. Ведь не все время же ему приходится выполнять мои поручения, в остальное время он живет вполне комфортной жизнью.

– А Наволод? – спросил Роман. Пока Корнелий разговорился, следовало вызнать у него как можно больше информации. Кто знает, что потом сможет пригодиться. – Горемысл Наволод, он ведь тоже был из ваших? Мы нашли его тело в районе складов примерно полтора месяца назад.