Коробка в форме сердца

Хилл Джо

– Она ведь ждала, когда ты позовешь ее, ждала до самой смерти. Конечно напрасно. А ты тоже ждал, да? Целую неделю, прежде чем продолжить свое путешествие по штатам в поисках легкой добычи.

Он вспыхнул. Тогда не прошло и недели.

– Кто бы говорил, – буркнул он, – тем более легкой добычей оказалась именно ты.

– Я знаю, и меня тошнит от этого. Положи! Руку! На стрелку! Мы еще не закончили.

Джуд действительно потихоньку придвигал руку к себе, но после такого взрыва Джорджии послушно вернул ее обратно.

– Меня тошнит от нас

обоих. От тебя – потому что ты такой, а от себя – потому что позволяю тебе таким оставаться. А теперь хватит шутить. Зови Анну. Ко мне она не придет, а к тебе – может. Она ждала до конца, и хватило бы одного твоего слова, чтобы она примчалась к тебе. Может, и теперь его хватит.

Джуд уставился на доску – на старинный шрифт, на солнце, на луну.

– Анна, ты здесь? Анна Макдермотт, придешь ли ты к нам?

Стрелка оставалась мертвым недвижным куском пластика. Джуд чувствовал себя глубоко увязшим в мире реального и обыденного. Ничего не выйдет. Он устал держать руку на стрелке. Ему не терпелось подняться и покончить с этой чепухой.

«Джуд. Джастин».

Он взглянул на свои пальцы, на доску под ними, попытался понять, что не так, и через миг до него дошло. Джорджия сказала, что сила есть только в истинных именах, что только правильные слова возвращают мертвых к живым. Имя Джастин – это не его истинное имя. Он оставил Джастина Ковзински в Луизиане в возрасте девятнадцати лет. Человек, вышедший из автобуса в Нью-Йорке сорок часов спустя, был совершенно другим. Он мог делать и говорить такие вещи, о каких Джастин Ковзински и не помышлял. И это не единственная ошибка. Они звали: Анну Макдермотт. Джуд никогда ее так не называл. Когда они жили вместе, она не была Анной Макдермотт.

– Флорида, – произнес Джуд шепотом. Он заговорил и сам удивился тому, как спокойно и уверенно звучала его голос. – Вернись и поговори со мной, Флорида. Это Джуд, милая. Прости, что не позвал тебя раньше. Я зову тебя сейчас. Ты здесь? Ты слышишь меня? Ты еще ждешь меня? Я пришел. Я здесь.

Планшетка подпрыгнула под их пальцами, будто снизу кто-то с силой ударил по доске. Джорджия подпрыгнула вместе с ней и испуганно вскрикнула. Больной рукой она схватила себя за горло. Ветер подул в другую сторону, потянул за собой занавески, прижал их к окну и погрузил комнату в сумрак. Поднял голову встревоженный Ангус, сверкнул глазами – неестественно яркими в слабом свете свечей.

Левая рука Джорджии оставалась на стрелке. Как только доска улеглась, стрелка задвигалась. Это было так дико, что сердце Джуда бешено забилось. Казалось, что на планшетке, между их пальцами, появилась еще одна, третья рука, и она двигала стрелку по доске, без предупреждения вела ее то туда, то сюда. Стрелка скользила, касалась одной буквы, на миг замирала, а потом бежала под их пальцами с такой скоростью, что кисть Джуда выворачивалась.

– Ч., – прочитала Джорджия, задыхаясь. Ей не хватало воздуха. – Т. О.

– Что, – расшифровал Джуд.

Стрелка продолжала выбирать буквы, и Джорджия называла их вслух.

Джуд слушал и складывал слова.

– Задержало. Тебя.

Стрелка сделала пол-оборота – и остановилась, слабо поскрипывая на шарнирах.

– Что задержало тебя, – повторил Джуд.

– А если это не она? Вдруг это он? Как мы поймем, кто с нами разговаривает?

Стрелка двинулась, когда Джорджия еще не договорила.

«Словно, – подумал Джуд, – ты держишь палец на пластинке, а она вдруг начинает вращаться».

Джорджия:

– П. О. Ч. Е…

Джуд:

– Почему. Небо. Голубое. – Стрелка остановилась. – Это она. Она всегда говорила, что предпочитает задавать вопросы, а не отвечать на них. Такая у нас была шутка.

Это была она. В его голове проносились картины, серия ярких снимков. Вот она на заднем сиденье «мустанга», на сиденье из белой кожи – практически голая, за исключением ковбойских сапог и смешной шляпы с перьями – озорно смотрит на него из-под широких полей. Вот она дергает его за бороду за сценой во время шоу Трента Резнора, и он прикусывает губу, чтобы не закричать. Вот она мертвая в ванной (этого он не видел в реальности, только представлял), вода как чернила, а ее отчим в черном костюме гробовщика стоит у ванны на коленях, словно молится.

– Давай, Джуд, отвечай ей.

Голос Джорджии, напряженный, чуть громче шепота, вывел его из оцепенения. Он поднял на нее глаза – она дрожала, хотя лицо ее покрывали капли пота. В темных глазницах сверкали глаза… лихорадочные, измученные глаза.

– Что с тобой?

Джорджия тряхнула головой: «Оставь меня». По ее телу пробежала судорога. Левую руку она продолжала держать на стрелке.

– Говори с ней. – Джуд снова посмотрел на доску. Черная луна в одном из углов хохотала, разинув черный рот. Разве она не хмурилась минуту назад? Из противоположного угла доски на луну выла черная собака. Никакой собаки раньше тут не было, Джуд в этом не сомневался.

– Я не знал, как помочь тебе. Извини, малышка. Kак бы я хотел, чтобы ты влюбилась не в меня, а в кого-нибудь другого. В кого-нибудь, кто не прогнал бы тебя прочь, когда стало трудно…

– Т. Ы. С. Е…– читала Джорджия тем же напряженным задыхающимся голосом. Джуд слышал этот голос и понимал, как непросто ей сдерживать усиливающуюся дрожь.

– Ты. Сердишься.

Стрелка застыла.

Джуда переполнили чувства, много чувств разом. Он не знал, как выразить их словами. Оказалось, это простор.

– Да, – сказал он. Стрелка метнулась к слову «НЕТ». – Зачем ты это сделала?

– С. Д. Е…

– Сделала, – прочитал Джуд. – Что сделала? Ты знаешь что. Вскрыла себе…

Стрелка снова указывала на слово «НЕТ».

– Что значит «нет»?

Джорджия громко повторяла за стрелкой буквы:

– Я. Н. Е. М.

– Я. Не. Могу. Ответить. – Стрелка вновь остановила свой бег. Джуд подумал немного, а потом понял. – Она не может отвечать на вопросы. Она может только спрашивать.

Но Джорджия уже читала дальше: