Король абордажа
Шрифт:
Внезапно дверь «Ангела» широко распахнулась, и крепкая, но изящная фигурка Анни появилась на пороге. С развевающимся на ветру голубым фартучком, она рванулась вперед, — естественно, не в том направлении, — но потом она заметила его и отчаянно замахала руками.
— О Гарри! Гарри! — Она бросилась прямо к нему и схватила его за руку, прежде чем он успел
— Правда? — С счастливым смехом Морган соскочил с седла и сжал ее в объятиях.
Некоторые из прохожих захихикали, но он обернулся и послал им такой свирепый взгляд, что они немедленно заспешили прочь по своим делам.
— Значит, ты скучала без меня, моя незабудка?
Анни потупила взгляд.
— Да, Гарри. Разве ты не обещал вернуться еще три дня назад? Ах, я с прошлой среды глаз не сомкнула.
То, что она действительно беспокоилась, придало ему сознание собственной значимости.
— Да, но за эти три дня, дорогая Анни, я мечтал только о тебе.
С тихим смехом Морган передал поводья горбатому конюшему.
— Дорога из Глеморгана и Монмута была долгой и утомительной, поэтому вычисти его хорошенько, Джимми, — произнес он, отстегивая сумки.
Расслышав слова «Глеморган» и «Монмут», длинный парень в пропитанном кровью фартуке мясника бросил на вновь прибывшего подозрительный взгляд.
Серые глаза Анни сияли, и она крепко прижалась к нему.
— Я приготовила тебе комнату, Гарри, хотя мама верещала как сорока. Боже! Ты так похудел. Мне придется тебя откормить. Бедняжка, ты, наверное, проголодался, как моряк после долгого плавания?
— Да, изголодался по тебе, дорогая, — прошептал Морган, обнимая ее за талию.
Довольная Анни сжала его руку.
— Ты представить себе не можешь, как мне тебя не хватало.
Анни побежала вперед к квадрату желтого света, падавшего из двери гостиницы. Молодой Морган, тяжело передвигая ноги в сапогах с широкими отворотами, остановился на пороге и стряхнул пыль со своей круглой шляпы. Когда глаза привыкли к свету, он смело шагнул в комнату, полную запахов лука, ветчины, табака, лимона и рома.
— Ба! Да это сам юный сквайр. — Широко улыбаясь, миссис Пруэтт вытерла толстые красные руки о нижнюю юбку из голубого голландского полотна и склонила в насмешливом поклоне голову в чепце с оборками. — Добро пожаловать домой в «Ангел», мистер Морган, — сказала она. — Надеюсь, в этот раз вы удостоите меня более длительным визитом.
— Да, я буду рад задержаться здесь, миссис Пруэтт. — Понизив голос, он спросил: — Для меня были сообщения?
С лица Анни мгновенно слетела безмятежная улыбка. Когда ее мать вернулась на свое место за стойкой бара, она ответила:
— Да, сэр, есть две записки, их доставили где-то неделю назад. Одна от мистера Стивенса…
— А-а. Она здесь? — Значит, личный посланник его величества счел Гарри Моргана, эсквайра, достойным переписки? Гм. Означает ли это, что впереди его ждет важное поручение? — А другая записка?
Анни запнулась.
— Просто какая-то бумажка… мне кажется, ничего важного.
Углы губ Моргана тронула коварная усмешка.
— Правда? Откуда ты знаешь?
Анни фыркнула.
— Потому что она от женщины, которая называет себя «мисс Мизей». Ее принес черный слуга. — Анни остановилась, пристальна вглядываясь в его загорелое лицо. — Гарри, что касается этой мисс Мизей, я… — Она не закончила, повернулась и поспешно скрылась в гостиничной кухне.
Глава 2
ДОЧЬ
— Господи, — задумалась Анни, наливая стакан пенящегося эля, — конечно, Гарри на редкость замечательный молодой джентльмен — отличная приманка для девушки, которая сможет сладить с его бурным характером, рыскающим взглядом и решительной манерой, с которой он атакует нас, бедных женщин.
Свежие пунцовые губы Анни на мгновение сжались, и она уставилась на чистую салфетку в бело-голубую клетку, которую расстелила на подносе для мистера Моргана.
— Черт его побери! Он такого плохого мнения о женских мозгах, что его не просто будет заставить выслушать меня — но он должен меня послушать, иначе не миновать ему самой высокой виселицы лорда-протектора [8] .
Если бы молодой валлиец не отсутствовал долгих три недели, то он и сам бы знал, что почти в каждой таверне и забегаловке в Бристоле шептались по углам о том, что в Лондоне старый проныра Оливер Кромвель готовил еще более свирепые репрессии. Число парламентариев, недовольных тем, как лорд-протектор и его новая армия управляют страной, становилось все больше. Особенное неудовольствие жителей вызывала почти не ограниченная власть на местах кромвелевских чиновников Флитвуда, Дезборо и Гезльрига [9] .
8
…виселицы лорда-протектора. — Звание лорда-протектора носил Оливер Кромвель.
9
…не ограниченная власть на местах кромвелевских чиновников Флитвуда, Дезборо и Гезльрига. — Флитвуд, Дезборо, Гезльриг — реальные исторические деятели той эпохи. Летом 1655 года вся страна была разделена на 17 округов, над которыми были поставлены генерал-майоры, наделенные чрезвычайными полномочиями. Получились как бы протектораты в миниатюре. А соответственно появилась и возможность злоупотреблений властью. Недовольный парламент, собравшийся в сентябре 1656 года, потребовал уничтожить режим генерал-майоров. Кромвель вынужден был утвердить этот акт, отстранив своих сподвижников. Именно об этом недовольстве и упоминается в романе. Следовательно, действие происходит в 1656 году и Моргану в это время примерно 21 год.
Анни уравновесила на подносе тяжелые глиняные тарелки и выскочила на двор «Ангела», чтобы сорвать цветущую яблоневую веточку и украсить ею салфетку.
Вся красная и немного запыхавшаяся, Анни внесла поднос наверх по узким и очень скользким лестницам, а потом пронесла его по короткому коридору, в который выходило множество дверей. Она услышала веселое потрескивание огня, который молодой мистер Морган развел в своей комнате.
Когда она постучала и вошла, то еще больше зарумянилась при виде его мокрых волос, с которых еще капала вода.
— Добро пожаловать, трижды добро пожаловать, детка, — улыбнулся он и принялся развязывать шнурки, которыми была стянута простая, вся в заплатках, льняная рубашка.
Побагровев до самых ушей, Анни поспешно смахнула со стола дорожный скарб и принялась расставлять тарелки с холодным мясом и пирогом с почками, горячим турнепсом и огромным стаканом эля. К удивлению Анни, он уже почти осушил до дна высокий бокал с коктейлем из рома, сахара и горячей воды, который ему пять минут назад принесла наверх мама.