Король Австразии
Шрифт:
– А что мне остается делать? Твой отец поступил подло. Мало того, что нарушил договор, так еще и предательски убил моих людей.
Гертруда заплакала.
– Позволь мне самой отправиться в Бёблинген к отцу, – проговорила она сквозь слезы. – Я постараюсь убедить его отказаться от Фрейбурга.
Теодорих растерялся: он не ожидал от юной наложницы подобной решительности. Поэтому мягко пояснил:
– Ты – женщина. А переговоры – дело мужское.
– Так ты отказываешь мне? – Гертруда умоляюще смотрела на него большими красивыми глазами, полными слез.
Теодорих задумался: «А может, и впрямь стоит отправить в Бёблинген Гертруду вместе с букелариями? Ее присутствие наверняка обезопасит моих послов. Возможно, им даже удастся все уладить. Ну а если нет – быть войне».
– Хорошо, ты отправишься в Бёблинген в составе моей свиты и в сопровождении отряда воинов, – озвучил Теодорих свое окончательное решение.
На самом деле Теодорих не возлагал особых надежд на наложницу, поэтому ведение предстоящих переговоров поручил букеларию Храмну, верой и правдой служившему ему на протяжении почти уже двадцати лет. Храмн отличался острым умом, выдержкой и находчивостью – словом, всеми качествами, необходимыми при переговорах с власть предержащими.
Герменфред встретил франкских послов, равно как и собственную дочь, настороженно. Ибо знал, о чем пойдет разговор. Королева же, напротив, встретила падчерицу с нескрываемой радостью, поскольку вынашивала уже новые планы относительно ее положения в Австразии. Своему же венценосному супругу она дерзнула дать совет:
– У тебя появилась возможность загладить свою вину перед Теодорихом. Прими его послов с надлежащими почестями.
– Не вмешивайся в мои дела, женщина! – раздраженно рявкнул Герменфред.
– Если не уладишь конфликт, жди войны, – холодно отчеканила она в ответ. Король и сам уже сожалел об отданном Амалафреду скоропалительном приказе, но ему не хотелось сознаваться в том жене. Она же настойчиво продолжала поучать: – Скажи послам, что воины франкского гарнизона злоупотребляли своим положением: например, грабили сопредельные с Фрейбургом земли. Потому, дескать, ты и решил проучить их. Объясни, что у тебя не было другого выхода: местное население, мол, жалобами замучило… – Герменфред ошеломленно смотрел на жену: она не переставала поражать его неженским складом ума. Иногда он даже ловил себя на мысли, что ей стоило бы родиться мужчиной. – А в качестве подтверждения добрых намерений отправь Теодориху с послами письмо и подкрепи его щедрыми дарами, – посоветовала в заключение Аудовера.
– А если послы предложат возобновить договор, по которому Фрейбург должен будет вновь отойти короне Австразии? – Герменфред вопросительно воззрился на свою мудрую супругу. – Неужели ты думаешь, что я пойду на это? Сей договор был лишь предлогом, призванным уговорить Теодориха помочь мне избавиться от Бадериха.
– Тогда не знаю, – призналась королева. – Не надо было давать обещаний. Вот если мой дядя, Теодорих Великий, давал обещания, то он всегда был верен своему слову.
Герменфреда охватила ярость:
– Поэтому-то его королевство и пребывает сейчас на грани рапада! Вот увидишь, рано или поздно лангобарды уничтожат его! Так что твоему брату Аталариху, унаследовавшему королевство после смерти Теодориха Великого, приходится, поверь, нелегко! Недаром он плетет интриги и мечется в поисках новых союзников. Благородством в наше время ничего не добьешься!
– Предательством тоже, – отрезала королева. – Поговори со своими советниками, прежде чем встретишься с послами. Я же постараюсь узнать о настроениях Теодориха от Гертруды.
– Ты возлагаешь слишком большие надежды на мою дочь, забывая, что она – всего лишь наложница.
Аудовера промолчала, ибо не собиралась объяснять своему недальновидному супругу, что порой наложницы имеют на королей влияние гораздо большее, нежели их законные жены. Покончив бурную беседу с мужем, Аудовера отправилась в покои падчерицы.
Выслушав подробный рассказ Гертруды о ее пребывании в Меце, королева сказала:
– Если ты не изменишь своего поведения, то так и останешься наложницей! А там, глядишь, и соперница появится, гораздо моложе и красивее тебя.
– Но что же еще я могу сделать? – искренне удивилась Гертруда.
– Ты должна стать женой Теодориха!
– Но по законам арианства, которое я приняла в Меце, у короля должна быть только одна жена! И только смерть может разлучить супругов.
– Ты права, дитя мое: только смерть, – подтвердила Аудовера, и глаза ее хищно блеснули. Затем она извлекла из напоясной сумочки миниатюрный флакон римского стекла и протянула его падчерице со словами: – В этом флаконе – твое будущее. И твоя власть.
Пересилив страх и нерешительность, Гертруда взяла смертоносный флакончик.
Глава 4
Когда послы вместе с Гертрудой вернулись в Мец, Храмн подробно отчитался королю о переговорах в Бёблингене, в том числе о нежелании Герменфреда уступать Фрейбург Австразии.
Теодорих развернул привезенное Храмном послание от бывшего союзника и бегло ознакомился с ним. Латынь казалась безупречной, но за витиеватыми фразами таился лишь один смысл: Фрейбург остается под короной Тюрингии. В том же послании секретарь – из пленных римлян, был подарен Герменфреду Теодорихом Великим – приносил также извинения и искренние сожаления по поводу гибели франкских воинов во Фрейбурге, а затем долго и пространно пытался обосновать причины, побудившие короля Тюрингии прибегнуть к столь жестким мерам. В знак же примирения Герменфред отправил в Мец вместе с сим письмом дары, призванные смягчить гнев Теодориха.
Король Австразии отбросил письмо, пытаясь подавить растущее раздражение.
– И что ты думаешь по этому поводу, Храмн?
Букеларий задумался на некоторое время, а затем высказал свое мнение:
– Выход только один – война, мой господин. Ибо Герменфред, нарушив договор, тем самым оскорбил вас.
– Ты прав, Храмн, войны не избежать. Значит, нужно искать союзника.
Храмн, будучи осведомлен о непростых отношениях между сводными братьями-королями, принялся размышлять вслух: