Король-Демон
Шрифт:
К тому времени как мы возвратились в Моритон, к Алегрии вернулась ее обычная беззаботность. Точнее, она снова натянула на себя эту маску. Мое настроение оставалось мрачнее мрачного, но я тоже счел за благо скрывать свои чувства.
Через несколько дней, ко всеобщему изумлению, в Джарру возвратились сотрудники нумантийского посольства. Получив предписание императора, они тотчас же выехали из Ренана и довольно быстро преодолели Кейт. Последние дни Сезона Перемен погода была мягкой, и холода начались только тогда, когда караван вошел в Майсир. Дважды казалось, что его застигнет зима, однако бураны быстро утихали, заморозив
В одночасье угрюмое, пустынное посольство наполнилось щебетанием женщин и смехом молодых мужчин, что быстро подняло всем настроение. Я отметил, что никто из сотрудников не взял с собой своих детей, – но ни с кем не поделился своими соображениями. Несмотря на то что в воздухе запахло миром, по-прежнему нельзя было сказать что-либо наверняка. А жены дипломатов в проницательности ничуть не уступают своим мужьям.
С не меньшей радостью встречали то, что сотрудники посольства привезли с собой: консервированные нумантийские деликатесы и письма от друзей, завернутые вместо конвертов в информационные листки. Эти листки, в которых содержались новости из дома, хотя и несколько устаревшие, разглаживались и передавались из рук в руки. Здесь, на далекой чужбине, отрадно было узнать, что варанское вино по-прежнему пользуется спросом, что торговцы получили крупный заказ на вахийрские кружева и тому подобное. Я битый час с наслаждением читал эти глупые мелочи, пока мне в руки не попался новый листок.
В нем сообщалось о бракосочетании трибуна Агина Гуила, командующего Первым корпусом Имперской гвардии, и сестры императора Дални. Я решил, что торжественная церемония была очень пышной. Это подтвердил длинный перечень знатных вельмож, присутствовавших на свадьбе. Вдруг мое настроение резко переменилось.
Его императорское величество не только почтил бракосочетание своим присутствием, но и любезно согласился лично совершить официальный обряд. Император смотрелся очень величественно в царственном пурпуре и черной коже. Его величество сопровождала Маран, графиня Аграмонте, одетая в ослепительное зеленое платье с белыми кружевами, чарующая и обворожительная...
Тот безнадежный глупец, кто решает выяснить определенные вещи до конца, в то время как ему следовало бы оставить все в покое, довольствуясь черными сомнениями. И тогда я был именно таким глупцом. (Вполне вероятно, я остаюсь им и по сей день.) После непродолжительных расспросов я выяснил, что один из секретарей лишь совсем недавно был зачислен в штат посольства. Молодой человек, поднявшись по реке из Никеи, присоединился к остальным дипломатам уже в Юрее. Представитель младшей ветви одного из семейств нумантийской аристократии, он должен был заниматься мелкими поручениями посла Боконнока. Я попросил его уделить мне немного времени.
– С удовольствием. Чем могу быть вам полезен, посол Дамастес? – учтиво поинтересовался молодой вышколенный дипломат.
– Речь идет о деле личного характера.
– Сэр, можете говорить, не стесняясь.
– Вероятно, вам известно, что моя жена некоторое время назад подала прошение о разводе?
– Д-да, сэр, известно.
– Вы случайно не знаете, было ли оно удовлетворено? Я ничего об этом не слышал.
– Да, сэр, было. И в кратчайшие сроки. Поскольку вы находились в отсутствии и с вашей стороны не было возражений, суд счел... по крайней мере, так мне кто-то сказал.
– Понятно.
Значит, у меня больше нет никаких прав что-либо требовать от Маран. Наверное, мне не надо было получать подтверждения кое-каких возникших у меня подозрений.
– Насколько я понял, – тем не менее продолжал я, – моя бывшая жена сопровождала императора во время бракосочетания его сестры.
– Да, сэр. Точнее, я так слышал. Я занимаю пока не настолько высокое положение, чтобы быть приглашенным на подобные церемонии. Но один из моих дядьев был в числе приглашенных, и, по его словам, эта связь... я имею в виду бракосочетание принцессы Дални и трибуна Гуила, стала событием года.
Если бы я не слушал так внимательно, то, возможно, не заметил бы небольшой заминки после слова «связь». А может быть, молодой дипломат просто неудачно подобрал слова?
– Из чистого любопытства, – постарался как можно равнодушнее произнести я, – и поскольку я желаю своей бывшей супруге только добра, не могли бы вы мне сказать, часто ли император оказывает ей честь подобными приглашениями?
– Я... если честно, сэр, я не знаю. Перед отъездом из Никеи я почти не следил за светской жизнью. Все свое время я посвящал изучению Майсира и его обычаев.
Если этот молодой человек собирался добиться каких-либо успехов на дипломатическом поприще, ему следовало научиться лгать более искусно.
Поблагодарив, я отпустил его и приказал принести мне все информационные листки. Разложив их в хронологическом порядке, я внимательно прочел разделы светской хроники. Маран присутствовала вместе с императором на званом вечере... на костюмированном балу... и, наконец, отдельное сообщение о том, что Маран, графиня Аграмонте, отменила свои планы на оставшуюся часть года, в том числе отказалась от приглашения на два бала-маскарада, и срочно отправилась в Ирригон, чтобы лично наблюдать за восстановлением родового замка.
Между первым и последним сообщением – почти целый сезон. Достаточное время для того, чтобы Провидец понял, что женщина не забеременела от него, и отослал ее прочь, как до того отослал остальных.
Красный от бессильной ярости, я едва сдерживался. У меня внутри все клокотало, и меня терзали другие вопросы. Неужели эта тварь сознательно так поступила? Не желая думать о худшем, я позволил себе искорку сомнения – Маран всегда идеализировала императора. И после развода у нее не осталось причин не... не встречаться с ним? Или мне все это мерещится? Возможно, но я почему-то так не думал. Может быть, это и не было предательством в чистом виде, но все равно от такого поступка попахивало скверно.
Затем мои мысли переключились на императора. Проклятие, как он мог так со мной поступить? Разве он ничего не понимал? Или ему на все наплевать? Я снова вспомнил знаменитое изречение: «Короли могут делать то, о чем простые смертные только мечтают». Однако сейчас оно не принесло мне утешения. Я считал Тенедоса не только повелителем, но и своим другом. А друзья, по крайней мере в тех краях, откуда я родом, не затаскивают в постель жен друг друга. Или я ошибался?
Вернувшись к себе в кабинет, я обнаружил, что короткий зимний день клонится к вечеру. И что дальше? После некоторого раздумья я пришел к выводу, что мне остается лишь делать вид, будто ничего не произошло.