Король-Демон
Шрифт:
С каждой стороны «шатра» имелось по четыре комнаты – кабинет, комната для умываний, обеденный зал и спальня, богато и со вкусом обставленные, каждая в своем стиле. Каждая сторона выходила в сад, один и тот же, но только в первом случае в нем царила весна, во втором – лето, далее осень, и, наконец, сад был занесен глубоким снегом. Казалось, каждый сад простирался в бесконечность; с противоположной стороны его ничто не ограничивало. В стенах «шатра» не было окон, но благодаря заклинанию внутри было приятно и тепло; в воздухе веял доносящийся неизвестно откуда ветерок.
– Как далеко в действительности простирается сад? – спросил я.
– Совсем не так далеко, как кажется. Но если дойти до конца, внезапно пропадает всякое желание идти дальше, и ты возвращаешься назад.
– Ну хорошо, – согласился я. – Все прекрасно. Но при чем тут шатер, о боги?
– А мне нравится, – прощебетала Алегрия. – Каждую ночь мы будем проводить в разном сезоне. Так нам покажется, что мы будем вместе очень-очень долго, а не каких-нибудь...
Не договорив, она отвернулась, глядя на птаху, плескавшуюся в фонтане.
Заключив Алегрию в объятия, я уткнулся носом ей в волосы.
– И, – тихо добавила она, – я смогу убеждать себя, что весь мир ограничен этим садом.
Я молчал, не зная, что сказать. Я уже начал возвращаться к жизни, но все же над нами по-прежнему висела тень прошлого, тень Маран. Рано или поздно... Однако я приехал сюда не для того, чтобы беспокоиться о судьбе одного мужчины и одной женщины; сейчас от меня зависела судьба целой страны. Эти проблемы придется оставить на потом. На первом месте сейчас король Байран.
На следующий день мы с послом Боконноком начали подготовительные работы в нашем посольстве. Как только отношения между нашими странами стали напряженными, Боконнок отослал всех нумантийских женщин и детей на север в Ренан, в безопасное место, и посольство опустело.
Посол, большой дока в дипломатических тонкостях, предложил посвятить первый день обсуждению каких-то, как мне показалось, ненужных формальностей. Я ответил ему несколько грубовато – если честно, просто грубо.
– Король Байран сказал, что хочет обсудить условия мира и решить все вопросы как можно быстрее. Такой же в точности приказ я получил от императора Тенедоса, – произнес я тоном, не допускающим возражений.
Боконнок снисходительно оглядел меня с ног до головы.
– Очень хорошо, посол Дамастес. Так с чего мы начнем?
Я рассказал, и у него брови полезли на лоб. Ему очень захотелось обозвать меня или молодым дураком, или идиотом, быть может, даже как-нибудь похуже. Но верх взяла выдержка многих поколений дипломатов.
– Ну хорошо, – вздохнув, согласился Боконнок. – Это идет вразрез со всеми правилами... но зато послужит нам познавательным уроком... – он не мог удержаться, чтобы не съязвить, – ...для кого-то из нас. – Посол снова вздохнул. – Вы хотите, чтобы я разузнал, находится ли сейчас в Джарре представитель упомянутого вами королевства?
– Попробуйте, – сказал я. – Но если никого нет... что ж, пусть будет так.
Кажется, от вздоха посла задрожали стены.
– С чего мы начнем? – спросил король Байран, развеселившись от того, что я решил обойтись без формальностей.
Мы находились в небольшой комнате в королевском дворце. Нас было пятеро: король, лигаба Сала, посол Боконнок, я и маленький запуганный человечек, представившийся патриархом Эбиссы.
– С самого начала, ваше величество, – ответил я. – Два дня назад вы говорили, что находитесь в недоумении по поводу знаков, подаваемых Нумантией. Сперва вроде бы речь шла о войне, затем о мире.
– Да. Мы не знаем, что думать.
– В таком случае, давайте начнем с того, что проясним некоторые недоразумения. Возможно, это убедит вас в искренности наших намерений, – сказал я.
Патриарх, нисколько не похожий на представителя своего воинственного и полудикого народа, сидел совершенно неподвижно.
– Королевство Эбисса выдвинуло свои претензии на определенную часть майсирской территории, – продолжал я. – Некоторое время назад император Тенедос объявил о том, что Нумантия поддерживает эти требования. Сейчас я категорически заявляю, что слова императора были превратно истолкованы. На самом деле он лишь хотел выразить надежду, что вы, король Байран, рассмотрите претензии Эбиссы по чести и справедливости, как и подобает монарху могущественной державы.
– А если я просто отвергну эти требования?
– Вы никогда не диктовали императору Тенедосу, как ему следует править Нумантией, – сказал я. – Разве у нас есть право что-либо требовать от вас?
Король задумчиво смерил меня взглядом.
– Продолжайте.
– Мне больше нечего добавить, по крайней мере относительно позиции Нумантии, – холодно произнес я. – Эбисса является суверенным государством, имеющим четко определенные границы, утвержденные двусторонними соглашениями. Если вы захотите изменить свои границы, это будет касаться только ваших двух государств.
Патриарх что-то возмущенно пробурчал себе под нос.
Я повернулся к Боконноку.
– Посол, не могли бы вы проводить патриарха, так как то, что будет обсуждаться дальше в этих стенах, его совершенно не касается.
Не дожидаясь, когда его выведут, патриарх Эбиссы вскочил с места и, трясясь от гнева, стремительно вышел. Я на мгновение ощутил укол стыда, но тотчас же совладал с собой. Эбисса, незнакомые горные джунгли, или моя родина Нумантия? Выбор был однозначен.
Некоторое время король Байран молчал.
– Должен признать определенно, вы существенно разрядили обстановку, – наконец сказал он.
– Я намереваюсь так же решительно разобраться в ближайшие дни и недели со всеми остальными проблемами, – заявил я. – В первую очередь надо решить вопрос насчет границы между нашими государствами. Во-вторых, поставить точку в извечном споре относительно Диких Земель с вашей стороны и Пограничных территорий с нашей. Некоторое время назад вы предложили постараться прийти к взаимоприемлемому согласию и сообща покончить с бандитами, угрожающими этим землям.